Отец моего жениха (ЛП)

Я качаю головой, стоя у кухонной стойки и ожидая, пока закипит вода. Я не могу злиться на Марки, и в глубине души знаю, что не злюсь. Но мне обидно за себя, и я решаю, что это вполне нормальная реакция на эту безумную ситуацию.

Жизнь — отстой. Настроение: паршивое. Кора? Убогая.

Вздохнув, я роюсь в маминой чайной коробочке в поисках чего-нибудь успокаивающего, чтобы успокоиться. Гибискус, зелёный чай, ромашка. Ромашка, подойдёт. Я вытаскиваю пачку и беру мёд с полки. Как только чайник начинает свистеть, я вздрагиваю от шума позади себя.

— Мама! — громко шепчу я. — Ты меня напугала!

Марсия сонно улыбается.

— Прости, милая, я только что услышала, как ты спускаешься вниз, и подумала, что должна тебя проведать.

— Я не хотела тебя будить.

— Не волнуйся. Меня разбудил храп твоего отца.

— Хочешь чай?

Мама улыбается мне и достаёт из шкафа две чашки. Я кладу по чайному пакетику в каждую чашку, а мама заливает их дымящейся водой. Сразу же её очки запотевают, и каждый из нас смеётся, когда она притворяется, что её пальцы мини-дворники.

— Вот это хороший звук, детка, — мама заключает меня в тёплые объятия. — Мне кажется, ты не улыбалась уже несколько дней.

Я отступаю от её объятий, не уверенная, что хочу говорить.

— Мне нужно позаботиться о чае…

— Кора.

О-о, у неё включён голос «мама».

— Мы оба знаем, что чай должен завариться, — мягко говорит Марсия. — Теперь скажи мне, что происходит? Ты хандришь уже несколько дней, и, хотя я знаю, что ты взрослая и тебе нужно уединение, моя работа как твоей мамы — замечать, когда что-то кажется странным, — она берёт меня за руку и ведёт к столу. — Так что выкладывай.

Я глубоко вздыхаю. Часть меня хочет рассказать маме всё, получить её сочувствие и услышать её совет. Но другая часть меня просто хочет замести всю ситуацию под ковёр, двигаться дальше и делать вид, что всё в порядке.

Но потом я с нежностью смотрю на свою маму, на её красивые каштановые волосы с проседью, на лицо, с глубокими морщинами от улыбок, на её обручальное кольцо, изношенное, поцарапанное и любимое. Она познакомилась с моим отцом, когда ей было двадцать два года, сразу после колледжа. Они безумно влюбились и никогда не оглядывались.

Я хочу, чтобы у меня было также.

— Свадьба отменяется, — прямо говорю я ей и резко сажусь на кухонный стул. Моя мама тоже садится, медленнее и с растерянным выражением лица.

— Но почему? — её недоверие отражается в её голосе. — Я думала, вы двое влюблены. Есть что-то, чего я не знаю?

Я пожимаю плечами.

— Это безумно сложно.

— Скажи мне, милая. Что случилось? — мама обхватывает моё лицо своей нежной рукой, и я вдруг начинаю плакать. Не рыдать, как Марки несколько дней назад, а почти безмолвно плакать. Мгновенно моя мама вскакивает со стула и снова заключает меня в свои объятия.

Несколько мгновений мы стоим так, моя мама воркует и утешает меня, а я просто позволяю себе грустить.

Наконец я отстраняюсь от неё.

— Наш чай. — Я подхожу к стойке, беру наши чуть тёплые напитки и снова сажусь за стол.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Я киваю, делая глоток успокаивающего ромашкового чая.

— Всё это немного шокирует, — предупреждаю я её.

— Я могу справиться с этим, — мама садится немного прямее, словно собираясь с силами.

Я слабо смеюсь.

— Шокирует из-за Марки, мама, а не из-за меня, — я глубоко вздыхаю и решаю пойти на это. — Марки — гей.

— Что? — её челюсть отвисает от этого откровения.

Я киваю, сама с трудом в это веря.

— Да, и он не только гей, он ещё и любит кого-то другого. Мужчину. Бретта. Парня, с которым я ходила в школу. По иронии судьбы, он был на ужине в честь помолвки, и я думаю, что теперь он помощник футбольного тренера в школе Города Голубая Гора. В любом случае, да, они влюблены. И Марки признался мне после ужина в честь нашей помолвки.

— Но дорогая, это было три ночи назад! Ты держала это в себе всё это время? — моя мама берёт меня за руку, выглядя искренне обеспокоенной.

— Мама, всё хорошо. Мне просто нужно было время подумать, и всё осмыслить. Но я до сих пор не могу охватить всё это своим сознанием. Это безумие. Фу! — я кладу голову на руки.

— Кора, мне так жаль, — она ласково похлопывает меня по плечу.

Я криво улыбаюсь.

— Всё в порядке, мама. Ну, в основном. Я рада за Марки. Я счастлива, что он, наконец, может быть самим собой. Представь, каково это держать всё в себе! И я рада, что мы не зашли слишком далеко. Знаешь, например, поженились, — я качаю головой. — Знаешь, я в порядке. На самом деле я больше не так расстроена.

— Но милая, ты только что узнала, что твой жених гей и что он любит другого… это не может быть легко.

У моей мамы вид «заботливого родителя», поэтому я пытаюсь отмахнуться от её опасений.

— Нет, мама, правда, я в порядке. Эта жизнь, полная всевозможных сумасшедших поворотов, — я улыбаюсь, надеясь, что моё лицо не передаёт моего реального эмоционального расстройства.

Каждый из нас сидит молча, попивая чай и погружён в свои мысли.