Отец моего врага

Подцепив свитерок, я одним махом стянула его через голову и бросила на диван. Прохор Германович замер, как вкопанный. Даже волоски на его голове встали дыбом, а глаза напоминали блюдца. Дрожащими пальцами нащупала молнию юбки и просто довела до самого конца. Она распахнулась, упав на пол тряпочкой. Ректор больше не дышал, он стал мраморной статуей.

— Вы же этого хотели? — подначивала его я, многозначительно выгнув бровь. — Ну, так что дальше? Указания будут?!

Он смотрел на меня целую вечность, пробирая до нутра. В самую суть, раскладывая на молекулы. Смотрел, смотрел, смотрел… Думал, прикидывал… Никаких эмоций не отражалось в той маске, что Прохор Германович предусмотрительно натянул. Пустота.

А затем он опустил взгляд на одежду, кратко скомандовав:

  — Оденься.

Я будто не расслышала:

— А?..

Оставив меня без ответа, он резко развернулся на пятках и вышел так быстро, что и глазом моргнуть не успела. Только лишь когда дверь с грохотом ударилась об лутку, посыпалась побелка, я поняла — она не была заперта все это время. Силы покинули меня, ноги подкосились. Заливаясь горькими слезами, поспешно натягивала обратно одежду. Радуясь лишь тому, что никто иной в помещение зайти не решился. Почему-то казалось, словно ОН это проконтролировал.

* * *

— Малышка, — одернула меня Марина, когда я черт знает сколько пялилась перед собой, ни о чем не думая, — прием! Ты как?

— Я… — проведя ладонями по щекам, я слегка их пощипала. Прошла неделя после происшествия в кабинете. Прохор Германович больше не давал о себе знать, а я все никак не могла выкинуть из головы его взгляд. — Все хорошо, Мариш! Правда.

— Ага, — девушка закатила глаза и погладила меня по руке. — Я прямо вижу, как счастье у тебя из всех щелей лезет…

— Из каких, например? — попытавшись свести все в шутку, комично проиграла бровями.

— Ну на данный момент, — подруга подхватил салфетку со стола, стирая остатки мороженого с губ, — из одной и вполне конкретной. Признавайся, ты до сих пор из-за выговора ректора так грустишь? Тяжело быть идеалисткой, солнце!

Я до одури любила и ценила свою единственную лучшую подругу Марину, и эгоистичная часть меня требовала рассказать ей все, что пришлось пережить совсем недавно… Но другая, объективная и разумная, не позволяла этого сделать. Разве правильно вешать проблемы на дорогого человека? Для меня ответ был единственный и правильный —  нет. Поэтому этот кипящий внутри вулкан приходилось тушить самой.

— А я знаю, как тебе настроение поднять, — Марина пересела с кресла напротив на то, что бок о бок и шепнула на ухо, указывая подбородком куда-то вперед. — Смотри, это Костя Козлов. Ты вообще не замечаешь, что он тут уже битый час сидит и дыру в тебе протирает?

Я с интересом принялась рассматривать соседний столик, где восседал широкоплечий качок. Один, неторопливо цедя клубничный коктейль. Морщился, но пил. Стоило взглядам нашим встретиться, как парень смущенно отворачивался.

— Он тупой, Марин, — закатила глаза я, подпирая лицо рукой. — У нас в сборную по баскетболу берут только тех, кто учебу совсем не тянет. Ты же знаешь!

— Ты посмотри на него, — возмутилась та. — И тебе с ним не учебой заниматься.

Девушка пнула меня локтем в бок, я ответила ей тем же, и мы расхохотались. Я начала всерьез рассматривать Костю на предмет: «А вдруг?», как на глаза попался столик сразу за Козловым, где одна очень знакомая мне девушка ела огромную порцию самого дорого в меню мороженого.

— Подожди, — резко поднявшись с места под озабоченный взгляд подруги, поспешно направилась туда. — Я скоро.

Козлов так ждал, что я иду к нему, но путь был дальше. К моей беззаботной сестре, одно имя которой начинало уже раздражать.

— О, Персик! — завизжала она так, что уши заложило и половина посетителей обернулось. Пройдясь придирчивым взглядом по моему вязанному желтому платью, та покачала головой: — Ты никогда правильно одежду подбирать не умела. Живот такой жирный кажется, что просто… Стой, или ты уже залететь успела? С тебя станется!

Пропустив мимо ушей типичное приветствие Кристины, я спокойно села напротив и сложила руки на груди, с трудом сдерживая нервное потряхивание в конечностях:

— Расскажи-ка мне, Кристина, зачем ты все это вытворяешь?!

— Ты о чем? — наивно заморгала глазами та, продолжая активно уплетать мороженое, словно меня здесь нет. Собственно, и проблем тоже.

— Даже представить боюсь, что именно ты наплела родителям, но они каждый день пишут мне огромные сообщения с проклятиями! Знаешь, почему пишут, а не кричат в трубку? — я несдержанно ударила ладонью по столику. — Я перестала ее брать, потому как устала это слушать!

— Правду им рассказала, — пожала плечами Кристина невинно, победно улыбаясь. — Все, как на самом деле.

Мы оба знали, что было только два варианта — правда из уст старшей сестры и клевета из уст моих. Любые попытки оправдаться бились об стену непонимания и фразы: «неблагодарная дочь!» Родителей не выбирают, и я терпела все долгое время, проглатывала… Но в этот раз все зашло слишком далеко, мне буквально не давали прохода.