Отец моего ребенка

Ненавижу эти «если». Ненавижу! С таким же успехом я могу заявлять, что если любишь, то не причинишь боли. Вот только почему-то это так не работает. По крайней мере, со мной. Зашвырнула телефон в сумку. В который раз наткнулась на тревожный взгляд Волкова в зеркале заднего вида. Может, поздравить его с тем, что он своего добился? Пусть и не тем способом, каким ему хотелось. Стоило только ему вернуться, как моя жизнь вновь покатилась под откос. Если бы можно было выбрать, я бы предпочла правде сладкое неведение — никогда не знать, что сделал Антон. Я верила ему, доверяла ему самое дорогое — своего ребенка. Сознание почти не зафиксировало моменты, когда мы приехали, как поднимались на лифте в квартиру Волкова. Именно Павел отправился мыть с ребенком руки, а я просто сидела в кухне. Очевидно, заметив мое состояние, Волков решил взять инициативу на себя.

Когда дочь попросила ряженку, я просто напомнила ему, что нужно обязательно погреть перед тем, как давать ее Катюшке. Волков покормил ребенка сам. Катюша уже вовсю зевала. Кажется, еще немного, и она заснет прямо на стуле. Похоже, от купания придется отказаться. Обычно мне это сложно — я люблю четкий график, но сейчас мне это на руку. Каждая минута показного спокойствия дается с трудом. Я всегда умела справляться с эмоциями, но сейчас я на пределе. Осталось всего лишь переодеть ребенка в пижаму и рассказать сказку. В этот раз мне попалась «Золушка». Самая нелюбимая мной из всех сказок. Хотя бы потому, что в реальности так не бывает — лично у меня не вышло. Катя уже почти заснула, когда я поняла, что терпеть сил нет. Слишком многое произошло за последний месяц. Мне нужно побыть одной. Лучше с Катей побудет Павел, чем я сорвусь при малышке.

Отправилась в гостиную. Сложно, когда у тебя нет своего уголка, куда можно забиться. Хотя от боли внутри себя не так уж легко сбежать. Я уже даже не знаю на кого злюсь больше: на Антона, Павла или на себя. На идиотку, которую жизнь ничему не учит. Хотелось все крушить, лишь бы как-то избавиться от всепоглощающей боли, выжигавшей все изнутри. Разбить что-нибудь вдребезги. Напиться — безумная банальщина, не говоря о том, что в мой ситуации это не самый правильный поступок. Вот только важно ли сейчас, что правильно?

Успокоительное было бы лучшим выходом, вот только я устала поступать правильно, ни к чему хорошему это все равно не приводит.

Я отлично знала, где Павел хранит алкоголь. Пусть эта другая квартира, но привычки у него все те же. Налила виски в первый попавшийся стакан. Даже не подумала ополоснуть его. Холодная жидкость обожгла горло. Сейчас мне было плевать, даже если сюда зайдет Павел и что-то мне скажет. Наверное, я устала бояться, что Катюшку у меня могут забрать. Устала держать дистанцию с Павлом, чтобы Антон ничего не подумал и не сделать ему больно. Устала сама со всем справляться.

Еще стакан. В конце концов, я же сегодня отмечаю свою сорвавшуюся свадьбу. Сорвавшуюся во второй раз. Пусть в этот раз и по моей инициативе. Почему-то от этого менее больно не становилось.

— Почему ты согласилась выйти замуж за Антона?

— Он любящий и надежный, — ответила я, не представляя, насколько ошибалась.

Я не сказала, что люблю Антона. Потому что и не любила. Как ни странно, выпив, я это лучше всего понимаю. Я вообще не уверена, что когда-либо смогу любить. Но я верила ему. Он стал одной из точек моей стабильности. Но я хотела забыть Волкова, хотела навсегда вычеркнуть его из памяти, смыть с себя его прикосновения, стереть его ласки. И именно поэтому я начала встречаться с Антоном. Хотелось счастья, быть любимой, но главное было именно забыть Волкова, чтобы, наконец, не ощущать боль. Чтобы, наконец, дышать спокойно. Вот только не думала, что мой «солнечный мальчик», тот, кто был полной противоположностью Волкову, может так со мной поступить. Было больно от осознания, что он никогда и не любил. Более того, он когда-то помог разрушить мою жизнь. Похоже, любовь — выдумка, сказка для дурочек.

А от алкоголя легче не становилось. Что ж, теперь буду знать, раньше я никогда не напивалась. Я вся дрожала. Ощущала себя пустой. Только пустоту было нечем заполнить. Слишком много боли, выворачивавшей меня изнутри. Боли, от которой некуда сбежать. Но мне так хочется найти выход. Хоть какой-нибудь, чтобы заглушить ее и вновь почувствовать себя живой.

— Оль… — в дверях показался Павел.