Отец моего ребенка

— Я думала, ты хвостики будешь делать.

— Ребенок сказал косичку, значит косичку. Поверь, я всему научусь.

Милая моя, ради тебя я когда-то даже в косметике начал разбираться, а тут какие-то косички. Обулась Катюша сама. Подошли к машине. Нужно в первый раз посадить ребенка в специальное кресло. Впрочем, у меня сегодня многое в первый раз. В том числе поход в садик. Там уже ребенок переодевался спокойно. Интересно получается, это ко мне, что ли, у нее особое отношение или она просто была не в духе? Крепко обняла маму и побежала в группу к воспитателям и деткам.

Теперь нужно отвезти на работу саму Олю. По пути перехватили кофе. Эх, жаль с романтическим завтраком у меня не получилось. Всю дорогу, Оля молчала. Что ж, ничего страшного, в условиях нашей сделки ее желание со мной общаться не обговаривалось. Наконец, довез до ее работы. Она просто кивнула и вышла.

Невольно задумался о том, что раньше мы прощались не так. Раньше были поцелуи, сладкий вкус Олиных губ, ее улыбки, цветочный запах ее волос, жар ее дыхания. Мы никогда не умели быстро прощаться. Единственное наше быстрое прощание, это, собственно, само расставание. Самый болезненный момент отношений.

Впрочем, нужно себе напомнить — если ничего не получится, через девяносто дней мне будет гораздо больнее. Собственно, все, что сейчас происходит — это тоже медленная пытка. Оля рядом, но она не моя.

Начинаю понимать, почему обратился в суд, а не пришел поговорить к ней. Дело не в том, что я боялся, что она меня выгонит или не захочет разговаривать. Я просто не хотел вспоминать, как было когда-то, ведь я сделал все, чтобы забыть. У меня было много девушек, но именно Олю не получалось никак вырвать из памяти. Я боялся, что чувства вспыхнут вновь, даже несмотря на наше прошлое.

Хотя должен был понимать, что если я хочу участвовать в жизни дочери, мы все равно будем пересекаться, да даже смотря на Катю, я не смогу не думать о ее матери. Но мне хотелось быть отцом, а не просто записью в ее документах, быть рядом, поддерживать ее. Я всегда радовался, когда ко мне приходил мой собственный отец. Выходным папой быть, конечно, легче, можно нещадно баловать ребенка. Но все же он старался меня чему-то учить, общался со мной, расспрашивал. Был даже период, когда я сбегал к нему на работу — тогда родился мой младший брат Сашка, и всем было не до меня.

Так, Паш, хватит рефлексировать. Рефлексия и жалость к себе еще ни одному человеку не помогали. План есть, а значит надо его придерживаться. Пока мы живы, мы еще можем что-то исправить. Слишком поздно бывает только когда мы мертвы. А лучшее лекарство от самокопания — работа. Но теперь засиживаться на работе нельзя — мне же за ребенком в садик.

Интересно, что же Оля мне приготовила на вечер? Впрочем, я тоже подготовился.

***

Забрали ребенка из сада. Оля просила сегодня просто сходить на площадку. Никаких мероприятий и всего прочего. Ребенку нужно привыкать к новому месту. Что ж, денек можно и потерпеть. Тем более я все равно найду способ сделать моим девочкам приятное.

Кто бы мог подумать, что ты будешь возиться в песочнице в тридцать четыре года? Делать куличики и играть в машинки. Впрочем, не я один — Оля тоже возится вместе с нами. Дочери, правда, это быстро надоело — убежала на горку. Заметил, что Оля не пускает ее на качели. Говорит, что это небезопасно. Все-таки решил настоять на том, чтобы ребенок прокатился.

— Паш, она не удержится. И что ты тогда будешь делать? — Оля восприняла мою попытку вмешаться в воспитание в штыки.

— Наверное, сидеть по сто девятой статье за причинение смерти по неосторожности. Впрочем, вряд ли сидеть. Ты же меня потом прибьешь с особой жестокостью.

Посадил Катюшку на качели, попросил крепко держаться, и начал раскачивать. Она начала визжать от удовольствия. Все-таки мужчины тоже должны принимать участие в воспитании. Некоторые вещи женщинам делать сложно — слишком сильно развит в них инстинкт самосохранения.

В этот замечательный семейный момент к нам и подошел Антон.

— Всем привет. Я смотрю, у вас семейная идиллия, и у Павла очень хорошо получается общение с дочерью. Оль, может быть, погуляем часик, а он с ребенком посидит?

Судя по его доброжелательной улыбке, жених Оли с моей дочерью уже сидел, и сидел крайне неудачно, и он надеется на такую же неудачу для меня. Оля задумалась — она не готова оставлять меня с ребенком так рано вне зависимости от того, насколько она на меня злилась.

— Справишься? — спросила она с явным сомнением.

— Справлюсь, — ответил я.

Мне, конечно, не хотелось оставлять ее с Антоном, но я понимал, что это необходимо. Да и видеть его лишний раз мне не хотелось. Надо порадоваться, что мой соперник начинает ошибаться, он начал дистанцироваться от Катюшки, и рано или поздно моя любимая женщина это тоже заметит.

Посмотрел на дочь:

— Пойдем домой, у меня для тебя есть сюрприз?

Катюшку слово сюрприз явно заинтересовало. Вот только почему-то интуиция упрямо шептала мне, что сюрприз мой драгоценный ребенок устроит сейчас мне. Хотя что может произойти за час?