Отец моего парня

Одежда обжигала меня. Она давила, тисками обхватывала мокрое тело. Будто не давала дышать. На мне по-прежнему не было лифчика, соски встали колом. От трения с грубой тканью было больно. Словно уловив мои мысли, мужчина накрыл их своими губами, прямо через свитер. Сжал зубами, терзая в разные стороны.

Его пальцы проникли в меня. Сперва один, затем второй. По типу ножниц, они растягивали изнутри медленно и неторопливо. Словно подготавливая к чему-то.

— Скажи мне, — рычал он, — Скажи мне, чего ты хочешь, Машунь…

Я не могла промолвить и слова. Было слишком хорошо, слишком прекрасно. Были только его руку, только его прикосновения. Они сводили меня с ума, заставляли ощутить совершенно новые, неизведанные ранее чувства.

— Скажи, — не спрашивал, приказывал он. В голосе засквозили властные стальные нотки, и они заводили сильнее и сильнее. — Скажи или я действительно сейчас все это нахрен закончу.

Нет, он просто не мог так со мной поступить. Не сейчас, когда я была уже на грани возможностей. За гранью своей же совести. Нет, нет… И еще раз нет.

— Мое терпение лопнуло, сладкая.

А потом все прекратилось. Он просто отстранился и стало так чертовски холодно, будто кто-то подул на меня из вентилятора. Подняв на Дмитрия Петровича измученный взгляд, я молила его и проклинала одновременно. Мне хотелось расцеловать его и убить.

— Пока ты не произнесешь, то, что я хочу услышать, — подгладив меня за щеки, поставил перед фактом тот, — я не пойду дальше. Хочу, чтобы ты знала на что идешь. Не хочу, чтобы ты считала меня гребаным насильником. Ты не жертва. Ты – моя женщина.

Это было почти смешно. Еще пару таких «издевательств» и я сама его могла бы изнасиловать. Но почему-то от его «моя женщина» сердце затрепетало.

В тот момент, глядя в его полные похоти, желания и ожидания глаза я поняла, что самое время принять решения. Либо я и дальше придерживаюсь своих мнимых идеалов… Живу по канонам, которые нахрен никому не нужны; плыву по течению прямо в пропасть. В гребаный водосток с отходами чужого мнения! Либо позволяю себе жить полной жизнью. Опрометчивой? Вероятно. Опасной? Возможно. Без гарантий и каких-либо обещаний вечной любви? Так точно… Но той, какую я действительно хочу. Той, в которой буду счастлива.

Вдох-выдох. Поджилки затряслись. Горло сжалось. Глаза расширились так, что роговица запекла.

— Я хочу вас, — протараторила я, будто пластырь отрывала. Одним махом. От страха чуть в мир иной не отъехала. Почему так тяжело говорить правду и так легко лгать?

— Для первого раза пойдет, золотце мое, — выдохнул мужчина, коварно закивав. Его лицо озарилось странным мне облегчение и счастливой улыбкой, совсем, как у ребенка. А затем Дмитрий Петрович нажал какую-то кнопку на сенсорной панели управления авто, все стекла в машине стали матовыми мгновенно. Даже переднее! Хотя людей и так вокруг абсолютно не было, это определенно произвело должное впечатление. Резко потемнело, обстановка стала еще более интимной. — Потом я тебя научу большему. Намного большему, Машунь.

Оглянувшись по сторонам, я грустно постановила:

— Представить страшно, сколько вы тут баб перетрахали. Все условия соблюдены. Осталось только найти впечатлительную натуру и вперед. Даже гостиницу снимать не надо. Ха! Трахадром на выеде.

— Не поверишь, — с какой-то грустной издевкой постановил он, будто мое предположение могло его даже обидеть, — Здесь я представлял только тебя. Как только увидел машину с такой функцией, так только об этом и думал. Каждый чертов день. Хотел даже ее поменять из-за этого. Постоянно отвлекаюсь от дорого, чтоб ее.

И тут меня осенило… Стоп! Машине этой, как минимум, полгода. Купил ее Дмитрий Петрович год назад. Или больше? Пока привезли, пока растаможили, пока все нюансы утрясли… Когда он ее увидел? Когда он меня, получается, захотел? Госпожибожемой!

— Гхм… Как давно? — спросила я глухо. Сердце резко забарабанило быстрее, вырываясь из груди. Он понял вопрос, но сделал вид, что не услышал. Тогда я повторила более громко: — Не может быть, вы ведь хотели меня завалить с первого дня! Я права?

— Зайчик мой, — с раздраженным прищуром, мужчина отодвинул сидение назад, опустил спинку немного. — Либо ты сейчас идешь сюда, либо мы делаем то, зачем приехали. Идем в ЗАГС. Я за второй вариант даже больше, чем за первый.

И снова мысли поползли куда-то не туда. Дмитрий Петрович был прекрасен в своем черном костюме с иголочки. Просто мужчина за миллион долларов. Словно в каком-то лунатичном сне, я сбросила сапожки и, выпутавшись из джинс, за мгновение ока оказалась сверху. Кажется, такую мою инициативу он оценил по достоинству, смерив меня ошалелым, полным растерянного возбуждения взглядом. Явно не этого ожидал, ха! Ширинка податливо шевельнулась, когда я прижалась к ней внутренней частью бедра и скользнула вперед-назад.