Отец и сын

Нина из очень скромно жившей семьи, моя ровесница (родилась 10.07.41 г.). Отец, Николай Агеев, вернувшись с фронта, с женой жить не стал, а в 1951 г. покончил с собой. Мать, Мария Ефимовна Березовская, сварщица, постоянного мужа больше не имела. Нина жила, в основном, с бабушкой в избушке с земляным полом. Не раз ночевал на этом полу. Бабушка чудесная. Если знала, что «Нервин» приедет, ставила на патоке «пиво» (бражку). Очень вкусно и не очень хмельно. Довольно много разнообразных родственников, но никто реально Нине учиться не помогал. Сестра Татьяна значительно моложе, до замужества жила с Марией Ефимовной.

Вместе мы прожили с Ниной около 16 лет. После развода Нина продолжает жить в прежней нашей квартире. Работает в медицинском институте на химических кафедрах (доцент, завкафедрой, замдекана…).

Летом 1996 г. перенесла тяжёлую операцию (рак матки), аналогичную перенесённой моей мамой 30 лет назад. Дай бог, чтобы последствия были не хуже, чем у мамы.

Как-то на 4-м курсе обратился за помощью к дяде Роберту, попросил 40 руб. в долг для приобретения материала на платье Нине. Конечно, он прислал. Когда отправил первую часть долга (10 руб.), он позвонил, очень интересовался знает ли отец о будущей свадьбе и запретил возвращать деньги. Платье сшили красивое, красное и очень тёплое. А деньги? Сейчас это кажется дёшево, но ведь стипендия — 22 рубля.

Свадьба состоялась 19.10.92 г. (свидетель — Эдик Антипенко). Скромно. Сняли на ночь большую комнату в частном доме за Московским трактом, было человек 40 студентов, основное блюдо: несколько тазов винегрета. Из родственников папа, мама и тёща. Подарки: утюг, скатерть, кое-что из постельных принадлежностей и посуды. Родители привезли с собой несколько кг копчёной колбасы и несколько литров спирта.

Скажу откровенно, что к свадьбе мы с Ниной подошли «непорочными». Целесообразность такого подхода дискутируется в обществе столетиями, причём каждый индивидуум находит оправдание собственному поведению до женитьбы. Прошло 34 года и с точки зрения возраста и опыта считаю правильной позицию собственной юности, однако отсутствие сексуального воспитания долгие годы отравляло семейную жизнь.

За несколько месяцев до окончания университета началась эпопея с распределением. Всех ребят уговаривали пойти работать в КГБ, с большим трудом удалось «отбояриться» под предлогом, что у меня родная тётя живёт в Канаде. Затем появились варианты с геологическими организациями, затем Омский завод синтетического каучука (8 мест). Решили с Ниной податься в Омск. Начались нюансы. Желающих в Омск оказалось больше. А на защите дипломной работы мне записали рекомендацию в аспирантуру. Появился проректор Алтайского политехнического института с заявкой на 3-х выпускников. Имелось в виду всех трёх подготовить в целевой аспирантуре при ТГУ, с тем, чтобы Барнаул через 3 года получил молодых кандидатов наук. Аспирантура в наши планы не входила, начались уговоры (один из них — мы не даём возможности распределиться в Омск имеющим более низкий средний балл). Уговорили! Распределены в Барнаул мы с Ниной и Женя Чернов.

Госэкзамены (органическая химия и история КПСС, оба «отлично») были зачтены за вступительные, но ещё требовалось сдать экзамен по иностранному языку. Мы с Ниной справились, а Женя не смог. И ещё несколько лет для Жени английский язык был непреодолимым барьером, Алтайский политехнический институт о нём «забыл» и Женя до сих пор работает на кафедре, которую окончил.