Читаем Отец и сын полностью

В Томск прибыл смешанным маршрутом с тремя пересадками (Текели — Уштобе — Новосибирск — Тайга — Томск) 19 июля 1958 г. Попутчики из Уштобе (о Вите Мазуре написано выше) мгновенно на перроне разбежались по своим адресам, а я пошёл в мединститут (чемодан в камере хранения). Первая неожиданность — общежитие для сдачи экзаменов не дают (в отправленном по почте заявлении о допуске к экзаменам не указал, какой иностранный язык изучал в школе, поэтому меня определили во 2-й поток экзаменующихся). Езжайте домой, приедете к 10 августа, получите общежитие. Пробился к ректору (академик Торопцев), просил его вставить меня на экзамены в 1-м потоке. В кабинете было ещё несколько человек. Торопцев глубокомысленно спрашивает: «А почему Вы не поехали в Ташми, Казми?» Тогда я даже не понял, что речь идёт о Ташкентском и Казахском мединститутах и пошёл несолоно хлебавши. Сейчас я нашёл бы что ответить. Отвратительна ситуация, когда семнадцатилетний мальчик стоит перед вальяжно развалившимися профессорами и объясняет, что хочет учиться в Томске (только-только начали разрешать немцам выезжать из Казахстана).

Что делать? Не могло быть и речи о возврате в Текели. Пара дней на вокзале, затем удалось устроиться в коммунальной гостинице по ул. Розы Люксембург. В комнате человек 20. По вечерам все собирались в холле «на телевизор». Телевизор «Луч» с очень маленьким экраном. Для меня это было первое знакомство с телевидением. Днём ходил на консультации в мединститут. А как же жить после экзаменов? Эти мысли не дают покоя. И, наконец, 31 июля — последний день приёма документов — забираю документы и прихожу в приёмную комиссию университета. Время 17.30, а я размышляю: мехмат или химфак. Победил химфак, т. к. завтра утром на мехмате надо сдавать математику (а у меня не было даже учебников, так как в мединституте математику не сдавали), а на химфаке — химию.

Первые четыре экзамена сдал отлично (химия, математика, сочинение, английский), физику сдавал 16.08, когда в группе из 25 осталось человек 10, получил 4. Можно представить недоумение дома, когда получили из Томска телеграмму: «Сдаю экзамены в университет. Химия пять. Эрвин»

Единственный абитуриент, которого я запомнил с первого экзамена — Женя Чернов. Тёмный (смесь южных и северных кровей), мрачный, в роговых очках выходит с экзамена по химии очень недовольный четвёркой. — Ты же производственник, это же хорошо! — А ты Некрасова читал? А Глинку? — Для меня ребус (никогда не слышал эти фамилии применительно к химии). Позже узнал, что это авторы университетских курсов по общей и неорганической химии. Кстати, от Жени ждали хороших оценок по химии при учёбе, однако первый же студенческий экзамен закончился фиаско, Бунтин с трудом поставил ему тройку. Своеобразность психики Жени очень затрудняла ему сдачу экзаменов все студенческие годы.

На общем собрании сдавших экзамены декан химфака Людмила Арсеньевна Алексеенко: «Все, кто имеет 25, 24, 23 балла могут спокойно ехать домой до 1 сентября». Но хочется в мединститут. Снова пришёл со своими оценками в приёмную комиссию мединститута: «Возьмите!» Председатель комиссии меня помнил, долго внимательно смотрел на меня и отказал. Нужна была взятка! Кстати, через пару лет этого бессменного председателя посадили. Плюнул и поехал в Текели объяснять родителям, как и почему оказался в университете. Положительные эмоции от самого факта поступления в институт оказались значительно выше.

Теперь всё, «прощайте голуби»! За месяц моего отсутствия стая отличных голубей сократилась до вернувшихся трёх самых старых (разворовали подростки). Раньше я о голубях не писал, но директор школы неоднократно пытался отучить меня в 10-м классе бегать по крышам.

Первый колхоз, Зырянский район, деревня Громышовка. Группа из 9-ти первокурсников, двое ребят, ещё Слава Зуев (я — старший), расположились на полу у одной вредной старухи. Когда девушки отказались копать хозяйке картошку, та «выкинула» нас на улицу. Ближе к октябрю поселились в бывшем детском садике, заброшенном доме с огромными щелями. Пошёл снег. Грелись, в основном, при перелопачивании «горящего» зерна на току и в амбарах. Вернулись в Томск 13 октября.

С общежитием на химфаке всегда «напряжёнка» (до 1962 года химики жили на Ленина 68, в центре Томска напротив главпочтамта), но на 1 семестр выделили комнату для шестерых ребят-первокурсников: Демко, Егоров, Зуев, Лепин, Полле, Чернов. До конца вместе доучились четверо: Эдик Антипенко; рано ушедший из жизни Валя Егоров; доцент родного университета Женя Чернов и автор настоящего повествования.

Через некоторое время на раскладушке подселили Юрия Захарова (4-й курс), нынешнего ректора Кемеровского университета. Оказался большой любитель ночи напролёт посвящать покеру. Ребята на 4-м курсе были очень толковые, но любили и пошутить. С последствиями одной из «шуток» мне пришлось разбираться в качестве и.о. секретаря комсомольского бюро факультета, когда эти ребята получали дипломы и характеристики в аспирантуру. По порядку.

Перейти на страницу:

Все книги серии Четыре жизни

Похожие книги