Отец Арсений

Жалею, что не смог разыскать хирурга, узнать его фамилию. Шесть месяцев пролежал в госпиталях, в 1944 году комиссия признала ограниченно годным, отправили в тыл армии, но где-то на фронте произошла заминка с наступлением, потребовались солдаты, попал опять в пехоту. Закончил войну в 1945 году лейтенантом в комендатуре небольшого немецкого городка, демобилизовался в 1946 году. Возвратился в Москву искренне верующим человеком, пересмотревшим свою жизнь.

Конечно, радости родных не было пределов, но то, что стал верующим, радовало папу и сестру не меньше, чем то, что остался жив.

* * *

Рассказ Сергея Петровича произвел на меня огромное впечатление; несколько минут молчали. Я думала об одной из тайн Господа и великой Его милости – долготерпении, милосердии к людям и всепрощении; одновременно с этими мыслями пришла и другая: что стало с санитаркой Верой? Хотелось спросить; в то же время было неудобно, может быть, он никогда не встретил ее и забыл? Но решилась спросить, вероятно, врожденное женское любопытство победило стеснительность.

– Вы после окончания войны не узнавали, куда делась Вера и что с ней?

Сергей Петрович недоуменно посмотрел на меня и сказал:

– Конечно, разыскал! Подробности о том, как она волокла меня к берегу, узнал от нее. Кстати, в рассказе упомянул об этом.

Любопытство подхлестнуло задать второй вопрос:

– Скажите, а где сейчас Вера?

Сергей Петрович улыбнулся, потом засмеялся, и в этом смехе было столько ласки и приветливости! Кончив смеяться, громко сказал:

– Вера, зайди, пожалуйста, к нам!

Я мгновенно все поняла, готовая провалиться сквозь землю. Вера Алексеевна, жена Сергея Петровича, врач-невропатолог, с которой мы дружили уже несколько лет, была Верой-санитаркой, спасшей Сергея. Надо было догадаться об этом во время рассказа!

Человек скромный, обаятельный, старающийся каждому из друзей и знакомых сделать что-то доброе и хорошее, она никогда не рассказывала ничего о себе. Вглядевшись, увидела, словно первый раз смотрела на нее – среднего роста (совсем не маленькую) стройную женщину, чуть-чуть постаревшую – прошло 28 лет со дня боя у деревни Святой Ключ – легкие паутинки легли на ее лицо – время безжалостно накладывает свой отпечаток на каждого из нас.

Сергей Петрович сидел на диване, смотрел на нас, как-то особенно по-доброму смеялся, а записывающий магнитофон безостановочно работал. Записи эти сделаны мной с магнитной ленты, поэтому, сохранив весь рассказ Сергея Петровича, мне пришлось в то же время многое править и редактировать, это было вынужденно.

Понимаю, что в написанном много внимания уделено военным действиям, но сократить не имела права.

С. П. Мамонтов.

Из архива В. В. Быкова.

ОТЕЦ ВАСИЛИЙ

В армию призвали меня осенью 1940 года, девять месяцев прошли в беспрерывных тренировках, тревогах, изучении боевой техники.

Для меня война началась 22 июня 1941 года и окончилась в декабре 1944 года, после тяжелого ранения. Первый бой приняли на самой границе. Часть наша сражалась ожесточенно, панике не поддавались, без боя не сдали ни одной позиции, однако у немцев были огромные силы и преимущества «внезапного удара». Постепенно с боями отходили в глубь страны, попадали в окружение, прорывались, стараясь сохранить солдат и вооружение, несколько раз переформировывались и наконец, почти через два года, оказались в районе Краснодара.

Бои были затяжные, тяжелые. Когда мы остановились около какой-то станицы, наш батальон был поредевшим, почти без боевой техники и с малым количеством боеприпасов. Жара стояла невыносимая, немецкие самолеты не давали покоя, а небольшие танковые соединения преследовали отступающие части по пятам, заставляя отходить все дальше и дальше. Резервов у нашего командования не было, и наступающие немецкие войска мы остановить не могли.

То, что хочу рассказать, ни в какой мере не касается описания военных действий, и все же довольно подробно придется коснуться некоторых военных событий, заставивших меня переосмыслить взгляд на верующих людей, найти Бога и самому прийти к вере.

Рота наша держала оборону около станицы, единственной достопримечательностью которой были виноградники, окружавшие чистенькие белые домики, сложенные из камней неправильной формы, и церковь со сбитым крестом и полуразрушенной белоснежной колокольней. Отступая, таких станиц приходилось видеть десятки, и сейчас эта станица ничем не привлекала нас. Рано утром пришли, не успели как следует расположиться и отдохнуть – дали команду копать окопы в полный профиль. Поступил приказ: стоять насмерть, ни шагу назад, задержать наступающих немцев во что бы то ни стало.