Отдать душу (сборник)

Женя вздохнул тяжело, но даже сочувствия теперь ожидать было не от кого. Не от стен же, в самом деле? Он тихо прошел на кухню, тихо открыл пустой холодильник, тихо достал ошметки колбасы и зачерствевшую горбушку. Тихо, непривычно тихо. Слышно, как тикают часы, вперед ушли на тридцать семь минут, значит, скоро встанут. Слышно, как монотонно капает вода, в ванной кран подтекает. Слышно, как жужжит сонная осенняя муха, толстая и медлительная. Откуда она здесь взялась?

Евгений через силу сжевал бутерброд и отправился в спальню. Свет включать не стал. Упал, не раздеваясь, на неразобранную постель. Хотел заснуть, не получилось. Сон не шел. Тоскливо барабанил дождь за окном, а перед глазами вставало ее лицо. Как хотелось ему возненавидеть это лицо, как хотелось возненавидеть ее. Не вышло. В истерзанной душе устроили дружескую пьянку теплота привязанности и безмерная тоска.

Когда наконец удалось задремать, ему приснилась Маша. Она смотрела укоризненно, говорила с ехидством:

- ... Сколько можно? Ты посмотри на себя. На кого ты похож? Кто ты?

- Я - волшебник. Добрый волшебник.

- Ты не можешь быть волшебником. Тем более добрым. У тебя жена одна дома целыми днями. Ты детей своих не видишь. Приходишь и спать валишься. То репетиции, то хрениции... добро бы еще денег приносил, а то работаешь за гроши.

- Я люблю свою работу, - устало оправдывался Женя.

- Ты не любишь свою семью. Она не нужна тебе.

- Не говори глупостей...

- Да иди ты! - сообщила жена и отчего-то сама ушла, хлопнув дверью.

От этого хлопка Женя проснулся. За окном светлело и все так же беспросветно постукивал дождь.

Он представил себе, как энергия скапливается на кончиках пальцев, как набухает светящимся шаром, даруя ощущение мощи. Пора. Бросил шар в темноту...

Нет, не вышло. Опять не вышло. Все как-то скомкано, коряво. Все бездарно. Внутри паршиво, а на лице должно быть ровно, спокойно и доброжелательно. На лице должна быть уверенная улыбка.

- Ты... волшебник?..

- Да! Я волшебник!!! - провозгласил он.

Я все еще волшебник, кричало внутри, но он сдержался.

- Я добрый волшебник, а зовут меня...

* * *

- Ты что, с ума сошел? - гневно кричал Олег Дмитриевич. - Через пятнадцать минут начало. Твой выход, а ты!...

- Я не пойду, Олег, - пробормотал Женя. - Не хочу больше. Не могу...

- Совсем п...нулся? Припирается с опозданием, не брит, не загримирован, не одет и еще сообщает, что не может. Я тебя уволю!

Женя тяжело вздохнул:

- Увольняй. Я не могу. Я больше не люблю детей... ненавижу... Не могу им улыбаться. Мне все надоело.

Олег гневно стрельнул глазами, подскочил как ошпаренный и побежал к двери.

- Одевайся! - рявкнул, не оборачиваясь.

- А ты куда? - тусклым голосом спросил Евгений.

- Бритву тебе искать, мать твою! - хлопнул дверью Олег.

* * *

Сноп искр взлетел к потолку, осыпался мелкими блестящими осколочками. Опять паршиво вышло, руку задержал. В зале тишина, обычного вопроса не последовало.

- Здравствуйте, ребятишки! - зычно прогрохотал он. - А вы знаете, кто я?

- Волшебник? - робко предположил кто-то.

Внутри что-то болезненно дернулось. Сохранить улыбку на лице стоило невероятных усилий.

- Правильно, - чуть хрипло выдохнул он. - Я добрый волшебник, а зовут меня... Ребята, а вы знаете, как меня зовут?

* * *

Уборщица, недовольно морщась, сметала со сцены блестки. Щетка загребала сверкающие искорки, но те прилипали, цеплялись за дощатый пол, от чего щетка в руках уборщицы двигалась все более резко и нервно.

- Вот ведь, намусорят, - не выдержала она наконец, - а ты убирай. Вот бы самого разок подмести заставить.

За сценой хлопнула дверь, послышались шаги, и вскоре в проходе между рядами появилась сутулая фигура.

- Добрый вечер, Евгений Петрович, - суетливо поздоровалась уборщица.

- Добрый, - мертвым эхом отозвался Евгений Петрович, не оборачиваясь.

Прошаркали усталые шаги, фигура растворилась в темноте зала, потом тьму разрезал прямоугольник света, хлопнула дверь, и все стихло.

- Ну и как это называется? - снова завелась уборщица. - Будто нельзя без блесток этих обойтись. И нет бы только сцену посыпал, а то ведь еще и в зал швыряет. Детям опять же раздает, а они потом по всему театру разносят.

- Он волшебник, - безразлично отозвался сидящий рядом мужчина. Грим растекся, в руке его болтался рыжий клоунский парик. - Ему волшебство по статусу положено.

- Безобразие это, а не волшебство, - уборщица гневно сплюнула, но опомнилась и принялась судорожно затирать плевок.

* * *

Опять заел замок. Женя долго возился, гремел ключами, наконец сумел войти. Свет включать не стал вовсе. Да и вообще ничего не стал. Молча, скрежеща зубами, опустился на пол и откинулся к стене. Любимая работа начала раздражать. Может быть, Маша была права? Может, ему действительно пора было остепениться, заняться серьезным делом? Впрочем, теперь уже поздно. Она не вернется. Никогда не вернется. И он ее не вернет. Он ведь только играл в волшебника, а на самом деле он не волшебник.

И работать он больше, наверное, не сможет. Теперь не сможет...

А что теперь?..

Брошенная