Отдаленное настоящее, Или же FUTURE РERFECT

Димычу, оставшемуся на кухне, несмотря на высказанное намерение поразмыслить, оказалось не до размышлений. Известного рода звуки из комнаты давали понять, что все - в порядке, помирились-таки, но вместе с тем и будили определенного же рода желания. Столь же интенсивные, сколь и неуместные, мать иху - конем...

Что бы там ни полагал Петяша в простоте своей (или, может, деликатности, которая, случается, выходит куда как хуже простоты), Димыч вовсе не был обделен природою влечением к женщинам и не страдал излишней застенчивостью на предмет появления со своими подругами в обществе. Просто-напросто - с женщинами ему, несмотря на все его внешние и внутренние достоинства, не везло. Катастрофически не везло. Поначалу, лет эдак в четырнадцать-пятнадцать, когда интерес к противоположному полу только-только просыпался, понравившиеся ему ровесницы, понятно дело, неизменно предпочитали кого-нибудь постарше и поопытнее. Закономерности и естественности такого оборота Димыч, несмотря на то, что парнишкой рос неглупым, вовремя понять не сумел. Вместо этого он заподозрил в себе какой-то фатальный недостаток, незаметный для него самого, зато с первого же взгляда бросающийся в глаза окружающим. А подобные умонастроения, надо заметить, ни хрена не способствуют развитию уверенности в себе. Говорят, порой и на психике очень погано сказываются. Если прибавить сюда еще повальный ленинбургский жилищный кризис, картина выходит уж совершенно мрачной. Это ж - подумать только, какими мучениями сопровождается вступление в половую жизнь для большинства ленинбургских подростков! Лестницы, подвалы и чердаки, надо сказать, до обидного мало приспособлены для романтических свиданий. Явный недосмотр со стороны родителей, школы и городской администрации! Короче говоря, до самых аж двадцати шести лет Димычу лишь раз доводилось спать с женщиной - если только какой-нибудь час, проведенный со случайной, из какой-то прихоти соблазнившей его тридцатилетней особой позволительно обозначить словом "спать". Дело, вдобавок, было на природе (то бишь, в кустах возле безлюдного по вечернему времени санаторского пляжа), а посему не стоит и заикаться о том, что впечатления после этого опыта остались самые мерзопакостные. И дама попалась не первой - даже не второй! - свежести, не шибко умелая и не отличавшаяся чистоплотностью, и комары всю жопу съели чуть не до костей... Но влечение, невзирая на памятное по сию пору отвращение к способу его реализации, никуда не исчезло. Вот сейчас как раз снова напомнило о себе - нечего сказать, вовремя!

С прерывистым вздохом Димыч привычно потянулся к "молнии" на штанах. С тринадцати лет он регулярно проделывал это и всякий раз, после кратковременного облегчения, бывал мерзок самому себе. И, надо признаться, подолгу.