Отдай мне её

  Я всё же не сдержалась и схватила за руку Романа, потащив к океану. Скинула балетки, свитер, оставшись в одной майке, закатала джинсы и под недоумённым взглядом зашла в воду. Волны пеной разбивались о мои ноги… Кайф! Обернулась, абсолютно счастливая, пока он кричал:

  – Алька! Сумасшедшая! Ну куда ты в одежде полезла?! Вон уже мокрые джинсы все, русалка!

  – Ром, – улыбалась ему и брызгала солёной водой. – Ты – зануда. Знаешь, да? Лучше иди сюда!

  На удивление, он немного постоял и всё же последовал моему примеру: дорогой пиджак и ботинки были небрежно брошены на песке, а он в рубашке и брюках шёл по воде – ну и картина маслом! Мы обнялись, но я слишком сильно потянула его на себя – рухнули в воду прямо в одежде. Барахтаясь и смеясь, кое-как поднялись, вытирая солёные губы о губы другого…

  ***

  Мы вернулись в бунгало, оставляя за собой мокрые следы и песок, идя в обнимку, будто всю жизнь в этом океане купались именно так. Встретившие нас на первом этаже Аня и Саша удивлённо подняли брови:

  – Вы что – прямо так купались? Ну и семейка у вас будет…

  За ужином смотрели закат на веранде. И снова моя мечта исполнена – встретить закат на побережье океана. Я не живу, я просто сплошное чувство – каждого мига, этой красоты вокруг и каждой минуты рядом с ним. Моим самым лучшим на свете мужчиной. Мне даже разрешили выпить бокал хорошего красного вина – и мой вечер стал ещё более приятным, хотя казалось, уже больше некуда.

  Я думала, на этом все сюрпризы кончились, мне и этого было достаточно – только и держала себя, чтобы не пищать от восторга. Но главный сюрприз, ради которого мы тут и оказались – был впереди.

  ***

  Роман.

  Аля давно спала после нашего горячего вечера. Как я по ней соскучился! Всё это время женщины у меня не было – я никого не хотел видеть рядом ни в своей жизни, ни в своей постели. Я пытался быть нежным и аккуратным, но рядом с ней всегда просыпается медведь Рома, у которого ещё к тому же давно не было рядом его девочки, так что медведь оторвался по полной.

  Мне не спалось, и я вернулся на веранду, где не так давно мы все вчетвером смотрели на закат. На столе так и стоял недопитый Алей бокал вина. Взял его в руки и начал задумчиво вертеть, затем отпил, будто бы пытаясь почувствовать на стекле вкус её губ. Всего этого могло бы и не быть из-за моей недоверчивости… Как я рад, что мы преодолели эти трудности, что она простила...

  Хуже, чем я сам себя наказал – никто не накажет. Я продолжал себя корить до сих пор, как только вновь думал о том, что мог натворить своим нежеланием слушать и слышать. Но счастье в её глазах сейчас – лучшее доказательство, что мы справились!

  Было кое-что ещё, что меня… кололо в сердце. Моя мать. Она отказалась принять Алю, узнав, что именно она станет моей женой. И даже известие о будущем внуке не смягчило её сердца.

  Вспомнил наш разговор с ней…

  Полтора месяца назад, после драки с братом, она приехала ко мне прямо на работу. Я знал, о чём она хочет поговорить и, ссылаясь на неотложные дела, всё тянул. В итоге она не выдержала и приехала ко мне в центр среди бела дня. И заставила поговорить. Однако то, что она услышала, ей вовсе не пришлось по душе.

  – Рома, – облокотилась мама на мой рабочий стол и взглянула мне… нет, не в глаза, в самую душу. – Что у вас происходит с Евгением?

  – Нажаловался, да?

  – Нет. Материнское сердце подсказало. Я, когда увидела эти чёткие следы от ударов на его лице – сразу о тебе подумала. Он тебя защищал, не хотел ябедничать. Но я чувствую – между вами отношения напряглись ещё больше. Что вы не поделили?

  – Мам, – встал на ноги. Как же слова подобрать? Она переживает за нас обоих, как и любая мать. Ну и как я ей скажу, что мы не поделили на самом деле? Что нас двое, а Аля одна? – Что бы ни было между нами – мы всё решили. Взрослые мальчики и сами разберёмся. Иди домой, мам. Не вмешивайся. Я не трону его больше, обещаю тебе.

  – Значит, это всё-таки ты? Обалдел? – начала мама злиться и нервничать. – Бывший боксёр, пусть и любитель, и музыкант – ты считаешь, это нормально?

  – Поверь, я знал, что делаю.

  – Мне стало легче, – с сарказмом ответила она. – Мы ему, кстати, бровь зашивать ездили с его отцом.

  – Всё, мама – больше никогда. Разговор закрыт?

  – Ты не хочешь говорить, – сказала она упавшим голосом, заламывая руки. – А мне каково? Я мать, у меня сердце кровью обливается, когда я вижу, что мои сыновья готовы друг другу глотку перегрызть. Пусть и от разных отцов – так уж вышло, но вы для меня одинаково любимы. Что я должна думать?

  Я молчал, опустив глаза в пол. Я и сам знаю, как это всё мерзко выглядит. Но любовь лишила меня разума и принципов. Я тот ещё козлина, кто бы спорил. Но на войне и в любви все средства хороши. И, кстати, Женька придерживается ровно того же принципа. Если бы ты, мама, знала, на что он пошёл, чтобы заслужить свою зашитую бровку.

  – Это из-за девушки, да? Что ещё…

  Ну, логично. Чаще всего любовь и становится яблоком раздора.

  – Мама, это уже неважно. Всё в прошлом.

  – Значит, да.