Отчим и девственница: они на меня поспорили!

– Мне продолжить? – словно читая мои мысли, едва касаясь губами кожи на моей шее, спрашивает Егор.

– Я… – его щетина царапает мне линию челюсти, и я зажмуриваюсь, стараясь справиться с собой, сказать ему, чтобы он уходил, что это все ошибка и ему показалось.

– Давай же, Рита, – в ушах гулкий стук крови почти заглушает его слова. – Скажи это, и мы продолжим.

Он сжимает оба моих запястья одной рукой, длинными красивыми пальцами второй руки касается моих ключиц, срывая с моих губ предательские слишком сладкие вздохи.

– Просто скажи “да”, – змеем искусителем проговаривает он.

– Да, – словно в бреду повторяю за ним я, и почти сразу же слышу шорох тяжелой шторной ткани.

Дергаюсь в руках отчима, пугаясь, что нас застукали за таким недвусмысленным занятием, но темнота вновь окутывает нас, как и в прошлый раз.

– Я не… – хочу отказаться от своих слов, но сразу же понимаю, что поздно.

Мужчина, жестко ухватив меня за горло, резко разворачивает меня спиной к себе.

– Т-ш-ш, – его дыхание шевелит волосы за моим ухом, а ладонь плотно прижимается к губам, стирая остатки блеска, размазывая его по лицу. – Ты же не хочешь, чтобы все узнали, чем мы тут с тобой занимаемся.

Горячая ладонь проскальзывает вдоль моего позвоночника, замирает между лопаток и жестко вдавливает меня в зеркало, которое холодит разгоряченную кожу даже сквозь тонкое кружево белья. Шумно выдыхаю ему в руку, потому что тело вдруг прошивает сладкий электрический разряд. Он заставляет меня прогнуться, запрокинуть голову, и моя полуобнаженная попка упирается в его вполне ощутимый стояк.

– Это будет наш с тобой секрет, – я слышу другой голос внизу перед собой и вздрагиваю от неожиданности.

В ушах шумит, кровь клокочет расплавленной лавой в венах и воздуха не хватает. Горячие губы касаются моего живота, пока другой мужчина покрывают влажными, болезненными поцелуями мою шею.

– Ты пойдешь под венец, а мы будем вспоминать, как трахали тебя, как последнюю шлюшку, Рита, – шепчет мне на ухо отчим.

И в то же мгновение из моей груди вырывается хриплый стон, бьется в его ладонь, потому что язык моего сводного брата касается моих мокрых складочек сквозь тонкую ткань белого свадебного белья.

2

Горячие руки Егора накрывают мою грудь, пальцы сжимают возбужденные, затвердевшие соски сквозь тонкую ткань кружева. От этого еще порочнее, еще более волнующе. Его язык оставляет влажный след от уха до ключицы, и я сдавленно стону в его ладонь. На краю ускользающего сознания бьется сошедшей с ума птицей мысль: неужели это происходит со мной. Но и она растворяется мгновенно, когда кончик языка Глеба надавливает на бугорок клитора, жестко ласкает его, и мокрая от его слюны и моих соков ткань усиливает и так запредельные ощущения. Я выгибаюсь еще сильнее, непроизвольно нетерпеливо ерзаю, но сильные руки моего отчима тут же сковывают мои движения, подавляя, лишая воли.

Пальцы Глеба сдвигают воздушное кружево трусиков в сторону, попутно проходясь по моим складочкам, растирая по ним обильно текущую смазку.