– И к моему отцу? И даже к моему сыну?
– Да, ко всем. Богат ты или беден, высокой касты или низкой, смерти не избежать никому. Такова судьба всех, кто родился на этой земле.
Впервые слыша историю о том, как в
Странно
Разумеется, мы знаем, что настанет день, когда мы умрём. Но большинство, если только нам не поставили диагноз неизлечимой болезни, считает, что на данный момент нам ничего не грозит. В тех редких случаях, когда мы думаем о смерти, нас заботят такие вопросы: «Большое ли наследство я оставлю после себя ? » или «А где развеют мой прах ? » , и в этом смысле мы действительно люди недалёкие.
Совершив третье путешествие, Сиддхартха понастоящему убедился в своём бессилии защитить от неизбежной смерти своих подданных, родителей и, главное, возлюбленную супругу Яшодхару и сына Рахулу. Он был в силах спасти их от таких несчастий, как нужда, голод и отсутствие крова, но не мог защитить от старости и смерти. Снедаемый этими мыслями, Сиддхартха пытался беседовать на тему смерти со своим отцом.
Неудивительно, что царь был озадачен тем, что его сын настолько поглощён тем, что он считал отвлечённым вопросом . Шуддходану всё больше пугало, что его сын исполнит предсказание и предпочтёт стезю аскета, вместо того что бы по праву унаследовать царский трон. В те времена было неслыханным, чтобы знать и богачи становились аскетами. Хотя на внешнем уровне Шуддходана и пытался развеять навязчивую идею Сиддхартхи, его не покидали мысли об услышанном пророчестве.
Это было не мимолётное меланхолическое настроение. Сиддхартха был одержим этими мыслями. Чтобы царевич не впал в ещё более глубокое уныние, Шуддходана велел ему впредь не покидать пределов дворца и тайно приказал царедворцам не спускать с царевича глаз. При этом он, как любой заботливый отец, делал всё, что мог, чтобы создать видимость благоденствия, скрывая от взора царевича любые свидетельства смерти и разложения.
Детские погремушки и другие способы отвлечься
Во многих отношениях все мы чем-то напоминаем Шуддходану. В повседневной жизни нам тоже хочется защитить себя и других от правды. Мы становимся слепы к явным знакам разрушения. Мы подбадриваем себя, стараясь «не фиксироваться на этом», и культивируем «позитивный», или «жизнеутверждающий» образ мышления.
Отмечая дни рождения, мы задуваем свечи, не думая о том, что погасшие свечи можно в равной степени рассматривать как напоминание о том, что мы стали на один год ближе к смерти. Мы празднуем Новый год с фейерверками и шампанским, отвлекая себя от того факта, что старый год уже не вернётся, а новый полон неведомого – может случиться что угодно.
Если это «что угодно» нам неприятно, мы намеренно переключаем своё внимание, подобно тому как мать отвлекает ребёнка погремушками и игрушками. Если нас что-то гнетёт, мы отправляемся по магазинам, чем-то себя балуем, идём в кино. Мы строим несбыточные планы и собираемся в течение жизни добиться всяческих благ: купить виллу на море, удостоиться награды и мемориальной доски, досрочно выйти на пенсию, ездить на дорогих автомобилях, иметь хороших друзей и семью, прославиться, попасть в Книгу рекордов Гиннесса. В более позднем возрасте мы хотим для себя преданного спутника, с которым можно было бы путешествовать или разводить чистопородных пуделей. Журналы и телевидение насаждают и подкрепляют такой взгляд на счастье и успех, постоянно завлекая нас всё новыми иллюзиями. Такие представления об успехе – это наши «погремушки для взрослых». Вряд ли то, что занимает нас в течение дня, будь то наши мысли или поступки, свидетельствует о нашем понимании недолговечности и хрупкости жизни. Мы попусту тратим время, ожидая, например, когда в кинотеатре начнётся очередной никчёмный блокбастер. Или торопимся домой, чтобы посмотреть по телевизору очередное реалити-шоу. Пока мы сидим, проглатывая один за другим рекламные ролики, ожидая… время, отпущенное нам в этой жизни, безвозвратно утекает.