Отборная невеста кн. 1

Изгибающийся как кишка загаженный проулок вывел в чахлый дворик, в глубине которого прятался кособокий домишко — окна его были темны, а из единственной трубы не сочился даже слабенький дымок. Висящая на одной петле рассохшаяся дверь зияла щелями, в которых посвистывал ледяной ветер. Монотонно и раздражающе хлопая по стене, покачивалась облезлая вывеска «Приют почтенной мистрис Гонории Лапки для неисправимо порочных детей». На стене чем-то темным и вонючим было намалевано «ДВОР АТБРОСОВ».

Две тени скользнули к единственному мерцающему светом окну.

Слабый огонек, тлеющий на дне заржавленного ведра, бросал отблески на покрытые плесенью стены комнатушки. Мебели почти не было, если не считать таковой тряпье и драный матрас на полу. На матрасе лежал окровавленный мальчишка лет пятнадцати-шестнадцати — и не понять было, жив он или мертв. Девочка, скукожившаяся у его изголовья, тихо плакала. Вторая, в скатерти, в два слоя намотанной поверх пальто, прижимала к себе неожиданно дорогую куклу с разбитым, будто в драке, носом. Неподвижным и словно бы замороженным взглядом девочка и кукла глядели на лежащего мальчишку. Еще двое детей, похожие на бесформенные подушки от напяленного на них тряпья, застыли по бокам, как почетный караул. В комнате царила жуткая тишина, а потом плачущая девочка вдруг подняла голову и ломким от слез голосом почти прокричала:

— А давайте поклянемся, что мы… все… за Мартина! И всегда, всегда-всегда будем стоять друг за друга!

Та, что с куклой, медленно моргнула и неожиданно хладнокровно ответила:

— Недурной план. Вместе мы многое можем. Я согласна. — и протянула руку прямо над неподвижным телом мальчишки. Ее плачущая подруга с размаху припечатала сверху свою исцарапанную ладонь. Поверх легли еще две руки в ссадинах и язвочках, с темной каймой под ногтями.

— Мы им еще покажем! За всех нас! — девочка яростно потрясла в воздухе тощим кулачком.

— И что же надо сделать, чтобы те, кто могут что-то изменить, добрались туда, где они смогут это сделать? — мурлыкнула Кошка.

— О, проще простого! Для этого надо всего лишь предать этих детей.

— Может, лучше продать? — поглядывая на детей с деловым скепсисом, с каким балованные домашние кошки оценивают миску с едой, предложила Кошка.

— На ваше усмотрение, дорогая. — хмыкнула Сова, и ее строгие губы изогнула хищная предвкушающая улыбка.

Глава 1. Верхом на Скотине

Королевский двор. Дорога

Я поковыряла мох ногой. Губчатая масса дрогнула, голодные устьица распахнулись, но подвязанная лозой опорка из лопухана сбила хищный мох с толку. Моховая поляна пошла волнами — от бледно-лилового до насыщенно фиолетового — и лопнула. В прореху, как любопытная селянка на проходящих королевских гвардейцев, выглянула пустая глазница человеческого черепа.

— Собственно, я так и думала… — пробормотала я, расковыривая мох дальше — череп там явно был не один. Я окинула взглядом мерно, почти гипнотически колышущую полянку… и пожала плечами. Их предупреждали.

Повернулась и зашагала прочь по едва заметной тропинке меж мясистыми стеблями нож-травы. Походя сдернула насквозь пробитую тушку молодого пискуна — недавно упал, когда я сюда шла, тушки еще не было — и закинула в котомку за плечами. Пискуны — не редкость, но кто откажется от того, что само идет в руки?

Стволы деревьев начали редеть, в переплетении ветвей над головой явились первые просветы. Застиранными голубыми заплатками на багряно-охристом полотне листвы проглянуло осеннее небо. Послышался рокот воды по камням, и я сорвалась на бег.

Прыжок. Тропинка осыпалась у меня под ногами, провал ощерился выметнувшимися из земли корнями, острыми, как ловчие колья. Но я уже приземлилась по другую сторону раскрывшейся ямины.

Тяжелый короб наподдал в спину, вынуждая почти распластаться по тропинке, до боли прогнув спину… Тяжелая ветка с глухим гулом пронеслась над головой, едва не подцепив меня вместе с коробом, и с размаху ударила в ствол оставшегося за спиной дерева… Засверкало — с широко раскинувшихся ветвей посыпались прозрачные хрустальные «сережки», наполняя воздух мелодичным звоном. Пронзительно пискнул и затих мелкий зверек — «сережка» пробила его насквозь.

Одна вонзилась у самых моих ног, до половины уйдя в землю — я выдернула ее на бегу и тоже отправила в короб. Счастье, что додумалась не снимать перчатки из толстой кожи! И помчалась дальше.

Вторая, толстая, как фонарный столб, и гибкая, как лоза, ветка ударила мне в спину — я метнулась за ствол следующего дерева. Только что гладкая кора мгновенно ощетинилась колючками, но я уже мчалась дальше.

Земля под ногами вздыбилась и потрескалась, открывая стремительно нагоняющий меня толстый корень. Прыжок! Прыжок! Прыжок! Я мчалась вперед, на одном лишь наитии перемахивая вздувающиеся поперек тропы щупальца корней. Пронзительно взвизгнула — щупальца лопались, разбрызгивая едкий белесый сок, пара капель попала на мои опорки, разъедая толстый лист лопухана насквозь.