От забора и до обеда

В детстве я увидел в каком-то фильме трюк по забиванию гвоздя голой рукой в доску. Потренировался и научился этому трюку. Как-то мои товарищи по службе увидели что я вколотил таким образом найденный гвоздь в пожарный щит, чтобы повесить на него одежду. Быстро сообразив полезность этого умения, они спорили с курсантами сначала других взводов, потом других рот на то, что покажут кадра, который голой рукой насквозь пробьёт гвоздём пятисантиметровую доску на скамейке в курилке. Спорили, естественно, на компот из чипка. И всегда выигрывали.

От-ить!

Скорее всего, у старлея были какие-то нелады по службе. А может быть и дома. Потому что он всегда, когда дежурил, искал возможности поймать нас на самоволке или на том, что мы не спим ночью. Причём, делал он это своеобразно: заходил в кубрик, включал фонарик и ходил, освещая сначала табличку с фамилией на койке, а потом светил прямо в лицо спящему пока тот не просыпался.

Нам надоело. Вечером мы налили воды в оцинкованый таз и придвинули его к двери. Настало время. Старлей приоткрыл дверь и смело шагнул вперёд, запнулся о таз, упал, выставив руки вперёд, попав ими прямо в подвинутую пинком шайку.

- От-ить! – прозвучало с пола. Но никто «не проснулся». И старлей ушёл.

Близнецы.

Был в недрах нашего министерства обороны какой-то гуманный приказ о том, что братья-близнецы должны служить вместе, дабы не приобрести необратимых психологических проблем из-за отсутствия родного существа, к наличию которого рядом один из них (любой) близнец привык ещё до рождения. На то, что близнецы зачастую сдавали экзамены и зачёты друг за друга уже давно не обращали внимания, потому что обороноспособность страны от этого только выигрывала. Хуже было с другими действиями, не связанными с защитой родины. В нашей роте было три пары близнецов.

Старшина роты, наплевав на вышеупомянутый приказ, отправил одну пару братьев на работы за пределы части в разные места. И надо же было такому случиться, что возвращались они примерно в одно время.

Дежурный по части сидел и от нечего делать читал книгу на КПП (контрольно-пропускной пункт). В окошке показалось лицо советсковоеннослужащего.

- Товарищ капитан! Матрос такой-то был там-то, разрешите пройти!

Капитан лениво махнул рукой, что было правильно принято воином. Через минут десять перед окошком возникло тоже самое лицо.

- Товарищ капитан! Матрос такой-то был там-то, разрешите пройти!

Капитан задумался. Потом принял какое-то решение и снова махнул рукой. Близнец, уходя от КПП через плац вдруг оглянулся и увидел капитана, который, высунувшись в окно, смотрел вслед. Быстро поняв ситуацию, воин сделал крюк, перескочил через забор в другом месте и снова появился перед окошком.

- Товарищ капитан! Матрос такой-то был там-то, разрешите пройти!

- А-а! Зараза! Издеваться! – капитан пинком откинул дверцу в барьере и выскочил из дежурки, - Сейчас я с тобой разберусь. Какая рота? Кто командир?

За руку притащил близнеца в роту и заявил заместителю старшины, что этот гад над ним издевается, проходя раз за разом через КПП. Замстаршины успокоил офицера, объяснив, что это – один из близнецов.

-А! – согласился капитан и пошёл на выход. Взялся, было, за дверь и отдёрнул руку, - Близнецы?! Там же их трое было!!!

- Вполне возможно, товарищ капитан, - успокоили его, - У нас их шесть штук.

- Вот дурдом! – прокомментировал капитан и оставил попытки выяснить истину.

Субординация.

Когда тебя прессуют со всех сторон правила игры (а жизнь – это игра) можно не соблюдать за их ненадобностью. Ряд высокопоставленных офицеров нашей бригады взял курс на мою полную дискредитацию. И плевать всем было на то, что я выступаю за сборную части и округа по парашютному спорту, что непьющий-негулящий. Типа, сказано, что бурундук – птичка...

Я, по совету старших и более опытных в склочных вопросах товарищей, накатал жалобу в финансовый отдел округа. Когда начфин в штабе округа огласил мою заяву, весь отдел разведки встал в защитную футбольную стенку: типа, да, были небольшие недочёты и упущения в работе, но уже разобрались и наказали кого надо. Начфин выслушал, не поверил и прислал в бригаду майора-инспектора для разбирательства на месте.

Майору мешали все, кто только мог. В кабинет, который ему выделили для работы с бумагами и куда вызывал причастных, в том числе и меня, постоянно заходили офицеры в звании не ниже подполковника. Мы с майором должны были вскочить, замереть вытянувшись и ждать когда подполковник благодушно разрешит нам сесть и продолжать наши занятия.

Майор был совсем не дурак и, однажды, когда навестивший нас очередной подполковник отвернулся к окну, задал мне нейтральный вопрос, но во взгляде, направленном на меня явно читалось: «что за херня?». Я, медленно отвечая на вопрос, быстро поворошил бумаги, лежащие на столе перед инспектором, нашёл нужную платёжную ведомость, нашёл в ней фамилию подполковника, ткнул в неё пальцем, а потом показал пальцем в спину глядящего в окно офицера.