От Вифлеема до Голгофы

Теперь мы подходим к центральному таинству христианства и наивысшему из Посвящений, к которому могут устремляться люди как человеческие существа. О следующем посвящении, Воскресении, и связанном с ним Вознесении мы практически ничего не знаем, кроме того, что Христос воскрес из мертвых. Посвящение Воскресения по­крыто завесой молчания. Все, что записано, – это реакция тех, кто знал и любил Господа, и последующие влияния этого события на историю Христианской Церкви. Но Распятие всегда было выдающимся драматиче­ским эпизодом, на котором основывалась вся структура христианской теологии. Именно на нем был сделан упор. Именно о нем были написаны миллионы слов, и тысячи книг и комментариев пытались пролить свет на его значение и объяснить смысл его таинства. Испокон веков на людской суд выносились мириады точек зрения. Многое истолковывалось неправильно, но многое выражало божественную реаль­ность. Бога представляли в ложном свете, а интерпретация (в терминах зауженного человеческого видения) того, что сделал Христос, выглядела пародией. Чудо события на Горе Голгофе раскрывалось благодаря озарениям верующего и знающего.

Новый мировой порядок начал проявляться, когда Христос пришел в нашу земную жизнь; с того времени мы устойчиво двигались впе­ред к Новому Веку, в котором люди неизбежно будут жить как братья; тогда истинная природа Царства Божия найдет на Земле свое вы­ражение. Прогресс, достигнутый за прошедшее с тех пор 176] время, является гарантией этому. Безотлага­тельность этого события уже начинает смутно осознаваться теми, кто, как говорил Христос, имеет глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Мы неизбежно продвигаемся вперед в направлении величия, и Хри­стос подчеркивал это в Своей жизни и работе. Пока мы еще не достиг­ли этого величия, но признаки его можно видеть. Уже есть указания на приход Новой Эры, и становятся заметными туманные очертания новой и почти идеальной социальной структуры, опирающейся на более совершенное человечество. Именно это совершенствование и важно.

Прежде всего, представляется существенной способность признавать тот факт, что Христово Распятие следует поднять из области чисто индивидуального приложения и перенести в сферу всеобщего и целого. Кого-то, возможно, испугает, что мы подчеркиваем необходимость понимания того, что смерть истори­ческого Христа на Кресте не относилась, в первую очередь, к людям как индивидуумам, старающимся извлечь из этого события пользу для себя. Это было великое космическое событие. Его значение и его последствия каса­лись масс, всего человечества, а не отдельного индивидуума. Мы склонны относить глубокий смысл Христовой жертвы к себе как личности. Духовный стремящийся зачастую бывает весьма эгоистичен.

Если подходить к этому разумно, становится очевидным, что Христос умер не для того, чтобы вы или я могли взойти на Небеса. Он умер в силу самой природы Своего служения, той ноты, которую Он издавал, и потому, что Он провозгласил Новый Век и учил людей жить, как подобает сынам Божьим.

Исследуя историю распятия Иисуса, важно видеть более широкое и общее значение данного события, чем то, которое ему обычно придается. Большинство трактатов и писаний на эту тему наполнены полемикой и дискуссиями; обычно они защищают или нападают на свидетельства или теологические утверждения, связанные с этим вопросом. Иногда их тон и предмет носят чисто мистическую или сентиментальную окраску, касаясь 177] отношения индивидуума к истине или его личного спасения во Христе. Но при таком подходе вполне возможна потеря важных деталей этой истории и их высочайшего смысла. В любом случае, исследования и поиски прошлого века установили два факта. Во-пер­вых, то, что Евангельская история не единственная, а имеет параллели в жизнях других Сынов Божьих; во-вторых, то, что Христос был уникален благодаря Своей особенной Личности и миссии, и с этой точки зрения Его появление было беспрецедентным. Ни один изуча­ющий сравнительную религию не будет сомневаться в том, что хри­стианство имеет аналоги своих событий в других, более ранних событиях. Ни один человек, непредвзято исследующий истину, не будет отрицать, что Христос был звеном великой непрерывной цепи откровения. Бог никогда “не переставал свидетельствовать о Себе”.[176] И спасение человечества всегда было близко сердцу Отца. Процитируем одного писателя, пытающегося доказать эту преемственность: