От судьбы не уйдёшь

Уложив волосы в тугой пучок и сделав легкий макияж, я натянула длинную гофрированную юбку и просторную белую футболку. В этом наряде я напоминала студентку первокурсницу, желающую очаровать приемную комиссию. До скрежета зубов скромно. Но для меня было главное, чтобы Аль-Мактум одобрил мой выбор. Перед побегом не стоит злить или провоцировать его.

Мне удалось найти Эмира в беседке у дома, где мы недавно ужинали. Он непринужденно курил, разговаривая по телефону.

Под коленками неприятно засосало при воспоминании, что после нашего милейшего вечера, я договаривалась за его спиной о моем побеге. Чувство такое, что предаю его.

Но ведь это не так?

— Я готова. — постаралась выдавить из себя улыбку, когда он закончил говорить по телефону. Аль-Мактум снизу вверх осмотрел мой наряд и судя по выражению лица остался доволен.

— Ну пошли… — не могу привыкнуть к его акценту. От него всегда мурашки по коже.

— Ты пойдёшь со мной? — искренне удивляюсь.

— Помешаю?

— Просто думала, что у тебя могут быть более серьезные дела…

— Здесь? — вопрос пропитан сарказмом. Сегодня он не в духе.

Мне очень хочется посетить все места, которые были мне дороги в родном городе. Чтобы не говорил Ахмед, я могу больше никогда их не увидеть. А здесь вся моя жизнь…

Вот мечтаешь выбраться из маленького городка, уехать в столицу. Но стоит наступить этому дню, как сердце разрывается от тоски.

— И что ты хочешь посетить? Десять главных достопримечательностей Брянска? Или места своих первых поцелуев? — Аль-Мактум подтрунивает надо мной, усаживаясь в машину. Чеширский кот.

— Нет никаких мест поцелуев. Единственный мужчина с которым я целовалась по-взрослому — ты. — пожимаю плечами, говоря правду. — Просто… в парке есть беседка, в которой мы с Лизой с детства сидели, когда у нас что-то случалось, обсуждали все. Хочу посидеть в ней перед вылетом. Хочу еще зайти в университет, попрощаться с ним. С гимнастической школой…

Аль-Мактум тяжело вздыхает и что-то бросает Амину, после чего говорит мне:

— Ну поехали.

Я вся сплошной оголенный нерв, если ко мне приложить лампочку — она загорится.

Эмоции на пределе.

— Со стороны мы кажемся парой. — рассуждаю вслух, слушая шелест листвы. Сегодня было очень ветряно. — Зачем столько хлопот ради наложницы? Слишком напряженно для обычного развлечения.

Не знаю чего я жду. Что Аль-Мактум скажет, что на самом деле в глубине души я ему нравлюсь, и он хочет быть со мной. Я просто хочу услышать желаемое. Наивная женская глупость. Тупая влюблённость.

Нарисовать несуществующее.

— Слишком много бессмысленных вопросов из твоего очаровательного ротика. Лучше бы им сделала мне приятно. — Аль-Мактум достаёт сигарету, обнюхивает ее и после этого закуривает. — Я слишком добр к тебе только из-за того, что уважаю родителей. Отдаю долг им. Не обольщайся. Никакого особого отношения.

— И не думала. Иначе это было бы слишком человечно для тебя. — дым его сигарет окутывает меня, образовывая пушистое облачко. Его слова режут нутро без анестезии. Я безразлична ему. Его игрушка. Ничего больше. Лев у него уже есть, я — новое домашнее животное. Экзотическое. Не каждый может себе такое позволить. Только Эмир.

Поэтому нужно бежать, Антон поможет. План обязательно сработает.

— Пластинка заела, Ви. Это я уже слышал.

Иногда ситуация сама по себе выходит из-под контроля. Вроде все в твоих руках, все ниточки у тебя, дергай — не хочу. А не получается. Рвутся. Ускользают.

Не раз за получасовую беседу я скользил глазами по пышной груди. Ее трудно скрыть мешковатой футболкой. Аппетитная округлость так и манит, чтобы ее приласкали и потрогали, уделили внимание. Это преступление — отказаться от ласки таких шикарных сисечек.

Я совсем обезумел, вокруг не было ни души и у меня член стал горячее раскалённого железа. Скоро в штанах дыру прожжет.

Несколько раз она случайно касалась моей руки, ее кожа нежнее шелка, и пахнет она чем-то нежным и цветочным. Этот запах, ее запах, аромат кожи. Сводит меня с ума с самой нашей первой встречи. Преследует. Ни одну я еще так не хотел. Ни одна так долго не выходила из моей головы. Все остальные надоедали после первой ночи. А она лишь въедается своим запахом мне под кожу.

В этом парке ни одной живой души. Какой идиот попрется в такую рань топтать грязь?

Я хватаю ее за руку, притягивая к себе и утягивая в кусты.

— Стой! — она краснеет, испуганно оглядываясь. Продолжаю тянуть ее к себе. Она поддаётся. Пусть не обманывает себя, она знает, кому принадлежит. Моя.

Прижимаю к широкому дереву. Настойчиво облизываю ее пухлые, мягкие губки, все больше напирая и сильнее стискивая ее тонкую талию. Нежно обхватываю шею, подаюсь вперед, целую, не оставляя ей и шанса ускользнуть. Чувствую ее возбуждение. Дрожит как листочек.

Ощущая ее напор и желание, завожусь еще сильнее. Трогаю ее попку, спрятанную под монашеской юбкой, но она и должна носить такую. Эта красота только для меня одного. Любому, кто посмотрит, выколю глаза нахер. Не люблю делиться с детства игрушками.