От рабства к рабству

У раннего и позднего капитализма поразительно много сходных признаков. Важнейший из них — потенциал разрушения. Разрушению подвергается общество, природа, сам человек. Для обоснования этого тезиса будем помимо всего опираться на книгу Карла Каутского «Происхождение христианства», которая была впервые издана в Германии в 1908 году, а уже на следующий год вышла в свет в России[28].

Оставляем в стороне те общие выводы, которые делает автор на основе своего анализа: они предвзяты, «подогнаны под марксизм», с ними мы не согласны. А вот «промежуточные» выводы Каутского очень ценны, они базируются на добросовестном анализе большого количества первоисточников. Книга Каутского полезна еще тем, что он (в отличие от всех вышеназванных авторов) проводит подробный сравнительный анализ раннего (античного) и позднего (зрелого) капитализма.

Он выделяет общие моменты раннего и зрелого капитализма. Во-первых, это первоначальное накопление капитала: «экспроприация крестьян, грабеж колоний, торговля рабами, торговые войны и государственные долги»[29]. Во-вторых, это разрушительные последствия капитализма: «Как в Новое время, так и в античном мире эти методы (капиталистической эксплуатации. — В.К.) производили одни и те же опустошительные и разрушительные действия»[30].

Одновременно Каутский пытается провести различие между двумя видами капитализмов. По его мнению, зрелый капитализм (речь идет о капитализме конца XIX — начала XX веков) представляет собой сочетание разрушающих и созидающих начал, в то время как ранний капитализм нес лишь одно разрушение: «Но различие между современным капитализмом и античным заключается в том, что последний сумел развить только свои разрушительные стороны, тогда как первый путем разрушения создает силы для постройки нового, высшего способа производства (Каутский имел в виду социализм. — В.К.). Конечно, методы современного капитализма являются не менее варварскими и жестокими, чем методы античного капитализма, но он создает все-таки основы для устранения этих жестоких и разрушительных действий, тогда как античный капитализм довольствовался только разрушением»[31].

Мы привыкли считать, что Карл Каутский — последовательный и прилежный ученик другого Карла — Маркса. Но вот в пункте, касающемся оценки того, насколько капитализм XIX века разрушителен или созидателен, Карл Каутский явно «смягчил» позицию своего тезки. Маркс прямо, без оговорок формулировал тезис о разрушительном характере капитала. Разрушающему его воздействию подвергаются человек и природа как два основных фактора производства: «производство, основанное на капитале, создает систему всеобщей эксплуатации природных и человеческих свойств… Отсюда великое цивилизующее влияние капитала… Соответственно этой своей тенденции капитал преодолевает национальную ограниченность и национальные предрассудки, обожествление природы, традиционное, самодовольно замкнутое в определенных границах, удовлетворение существующих потребностей и воспроизводство старого образа жизни. Капитал разрушителен по отношению ко всему этому». Обращает на себя внимание то, что хотя Маркс признает разрушительный характер капитализма XIX века, он к этому относится снисходительно: ведь разрушение совершается ради развития каких-то отвлеченных и загадочных «производительных сил». Какая-то парадоксальная религия, в которой высшим божеством выступают «производительные силы», ради которых совершаются любые жертвоприношения. Маркс говорит о каком-то «цивилизующем влиянии капитала», ради которого, оказывается, можно пожертвовать и природой, и человеком. Но для того, чтобы человек начал поклоняться новому божеству со странным именем «производительные силы», людей надо оторвать от своих старых верований. Вот почему перед капиталом стоит задача «преодоления национальной ограниченности и национальных предрассудков, обожествления природы». То есть борьба за торжество капитала есть борьба религиозная.