От первых проталин до первой грозы

Пётр Иванович махнул рукой и добродушно рассмеялся:

- Да какая же там змея? Это же перепел!..

- Нет, не перепел,- перебил я его, с опаской поглядывая на зелёные травяные заросли.- Перепел: "спать-пора, спать-пора". Я знаю. А этот хрипит...

- Да говорю ж тебе - перепел. Он на два тона кричит: и "спать-пора" и "вавакает". Только вава-канья издали не слышно. А жаль - упустили,- покачал головой Пётр Иванович.- К самой ведь сетке подбежал, ещё два шага - и под ней. Взлетел бы вверх, запутался, вот и попался, дурашка. Ну, не беда. Моя вина - я же тебя не предупредил, что он на два манера кричит. А не знамши, услышать, как он зававакает, пожалуй, кто хочешь сробеет.

Мы собрали сеть, положили её в мешок и пошли искать других перепелов. Но охота в это утро так и не удалась.

Скоро солнышко стало уже припекать. Перепела кричали вяло, а потом и совсем замолчали.

- Ну, первый блин обязательно комом,- весело сказал Пётр Иванович,- так всегда бывает. Не печалься, сынок, не вешай носа. Мы этого перепела непременно в другой раз поймаем, а не этого, так другого. А теперь идём-ка домой. Слышишь - погромыхивает? Кабы грозу с дождичком не натянуло.

Действительно, когда мы уже подходили к дому, небо вдруг заволокло тучей и крупные капли стали с силой шлёпаться в мягкую дорожную пыль.

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

Михалыч не любил копить деньги. Из-за этого мама с ним частенько ссорилась.

- Пойми,- говорила она,- ну, заболеешь или

мало что может случиться, а у тебя хоть шаром покати. Что заработаешь, то и истратишь. Хоть бы по десять рублей в месяц на всякий случай откладывал.

Михалыч с этим всегда соглашался - и не откладывал ни копейки. Но вот однажды земство выдало ему сто рублей наградных. Эти деньги мама тут же отобрала, купила на них выигрышный билет и заперла в шкаф.

Михалыч поворчал-поворчал и наконец смирился. Потом все мы про этот билет и забыли. И вдруг случилось чудо: билет выиграл, выиграл целых шестьсот рублей! Тут уж Михалыч пришёл в большое волнение. Он говорил, что эти деньги сами с неба свалились и прямо грех не истратить их на что-нибудь интересное. Мама протестовала. Михалыч настаивал. Наконец решено было выигрыш разделить пополам. Половину мама откладывала на какой-то "чёрный день", а половина поступала в руки Михалыча для бесконтрольной траты.

- Ну, брат, что мы на эти деньги купим? - говорил Михалыч, сидя в своём кабинете.

Я даже не мог себе представить - что можно купить на такую огромную сумму.

- А я знаю,- таинственно сказал Михалыч.- Я пока отвоёвывал у Самой нашу долю, давно уже решил.- Он помолчал, глядя на меня сияющими, совсем мальчишескими глазами, и вдруг сказал: - Мы купим на них мо-то-цик-лет! Ну как, одобряешь?

Вместо ответа я издал пронзительный ликующий крик и закружился в диком танце. Даже Михалыч не выдержал, встал с кресла и прошёлся по комнате, лукаво подмигивая и поводя усами, будто царь водяной из "Садко".

На шум прибежала мама взглянуть, не случилось ли что-нибудь, но, увидя, что мы просто танцуем, махнула рукой и ушла, затворив за собой поплотнее Дверь.

Когда танец восторга был закончен, мы сели рядышком около письменного стола, и Михалыч достал из ящика книжку. Называлась она "прейскурант". Это была, пожалуй, одна из самых интересных, самых лучших книг, которые я видел за всю мою жизнь. На толстой глянцевитой бумаге были изображены разные мотоциклеты.

Там были ещё и велосипеды, но на эти страницы мы не обратили внимания.

Нам предстояло решить важное дело: выбрать самый лучший из указанных в прейскуранте мотоциклетов и чтобы он стоил не дороже трёхсот рублей. Выбор машины затянулся до самой ночи. Мама несколько раз входила в кабинет, говоря, что мне давно пора спать, но мы просили в таком серьёзном вопросе нам не мешать.

Наконец мама рассердилась и пригласила на помощь тётку Дарью. Та, как всегда, не захотела слушать никаких доводов.

- Буду я с вами тут ещё канителиться! - сурово заявила она, забирая со стола и унося в кухню лампу.

- Это же просто возмутительно! - негодовал Михалыч.- В своём доме и нельзя ни над чем подумать.

- А не возмутительно никому не давать ночью покоя?..- гневно отвечала мама.- Юра, сейчас же умываться и спать!

Так в этот вечер мы с Михалычем и не успели ничего решить. Но зато мы имели возможность вернуться к этому интереснейшему вопросу и на следующий день, и ещё через день.

Наконец выбор был сделан, машина намечена и в Москву в магазин послано заявление с просьбой выслать мотоциклет за таким-то номером. Деньги переводом. Всё, кажется, сделано, оставалось только ждать, когда прибудет сама машина.

Но ждать сложа руки нам было некогда, предстояла ещё уйма дел. Во-первых, мы сходили к

портному, и там Михалыч заказал себе спортивную куртку и брюки, а у картузника - кепи.

Узнав об этом, мама только пожала плечами.

- Воображаю,- сказала она,- на кого ты, Алексей Михайлович, будешь похож со своим животом в спортивной курточке.

- Не в курточке, а в куртке,- поправил её Михалыч.- И потом, я не вижу тут ничего особенного. Не могу же я ездить на мотоциклете в шляпе и в пиджаке.