От первого прокурора России до последнего прокурора Союза

Судебное заседание выездной сессии военной коллегии открылось 29 июля 1938 года в 18 часов 20 минут под председательством того же Никитченко. В качестве судей участвовали диввоенюрист Горячев и бригвоенюрист Романычев. После выполнения некоторых формальностей (удостоверение личности подсудимой, выяснения вопроса о том, вручено ли ей обвинительное заключение) секретарь судебного заседания Костюшко зачитал обвинительное заключение. На традиционный вопрос о виновности Ф. Е. Нюрина сказала, что виновной себя не признает. Тогда были оглашены (частично) показания Крыленко. Нюрина назвала их «явной клеветой». После этого Никитченко зачитал показания Липшица, Леплевского и других лиц, говоривших о ее якобы вредительской деятельности в органах прокуратуры. Нюрина назвала эти показания «злостной клеветой». В последнем слове Ф. Е. Нюрина сказала, что ее «оклеветали враги», что ни в каких контрреволюционных организациях она не состояла и просила суд «тщательно разобраться» в деле. Однако это, конечно же, в планы суда не входило. Ведь приговор был уже фактически предрешен.

Суд удалился на совещание только для того, чтобы через несколько минут выйти и объявить приговор. В нем содержались все те же «перепевы» из обвинительного заключения об участии в антисоветской террористической организации, вербовке в свои ряды других лиц и проведении в органах прокуратуры вредительской деятельности. Ф. Е. Нюрина была приговорена к расстрелу с конфискацией имущества. Заседание суда закрылось, как отмечено в протоколе, в 18 часов 40 минут, то есть спустя двадцать минут после открытия. Приговор был приведен в исполнение незамедлительно.

…Прошло 17 лет. Обстановка в стране изменилась. Дожившие до этого времени политзаключенные стали понемногу возвращаться домой. Сфабрикованные органами НКВД дела (пока еще робко и очень выборочно) прекращали, а лиц, осужденных по ним, реабилитировали. К Генеральному прокурору Союза ССР Р. А. Руденко поступали тысячи писем от осужденных или их родственников с просьбой пересмотреть то или иное дело. В 1955 году написали такое заявление и сыновья Ф. Е. Нюриной — А. Е. Ниточкин и Ш. И. Шаров. Они просили пересмотреть дело их матери, бывшего и. о. прокурора республики Ф. Е. Нюриной. Проверка дела была поручена Главной военной прокуратуре, а непосредственно занимался этим вопросом военный прокурор подполковник юстиции Прошко.

Тщательно проверив все обстоятельства дела по обвинению Нюриной, он пришел к выводу, что оно было от начала до конца сфабриковано. 22 декабря 1955 года Прошко составил заключение о том, что Ф. Е. Нюрина осуждена необоснованно. С этим мнением согласился старший помощник Главного военного прокурора полковник юстиции Лепшин, а 28 декабря утвердил заместитель Главного военного прокурора полковник юстиции Максимов.

21 января 1956 года военная коллегия Верховного суда СССР в составе председательствующего генерал-майора юстиции Степанова и членов коллегии полковника юстиции Дашенко и подполковника юстиции Плющ рассмотрела заключение Главной военной прокуратуры по делу Ф. Е. Нюриной. Докладывал дело член коллегии Дашенко, а заключение давал подполковник юстиции Прошко, выступавший уже в ранге помощника Главного военного прокурора. суд вынес следующее определение: «Приговор военной коллегии Верховного суда СССР от 29 июля 1938 года в отношении Нюриной-Нюренберг Фаины Ефимовны отменить по вновь открывшимся обстоятельствам, а дело на нее производством прекратить за отсутствием состава преступления».

Сыновья Ф. Е. Нюриной достигли заметного положения в обществе. Старший, Александр Ниточкин (фамилию он выбрал для себя произвольно) стал крупным специалистом в области холодильных установок на рыболовецких суда х-рефрижераторах, трижды лауреатом Государственной премии СССР. Младший, Шера Израилевич, — известным писателем, выступавшим под псевдонимом А. И. Шаров.

«КРЕПКИЙ БОЛЬШЕВИК» Прокурор республики НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ РЫЧКОВ

Николай Михайлович Рычков родился 20 ноября 1897 года в поселке Белохолуницкого завода Слободского уезда Вятской губернии, в простой рабочей семье. Его отец, Михаил Рычков, сын крепостного крестьянина, с 13-летнего возраста познал тяжесть труда. Он работал в Вятской губернии, в Баку, в Омске и, наконец, освоив профессию литейщика, перебрался на Урал, где до самой смерти, последовавшей в мае 1917 года, трудился на Надеждинском заводе в Кабаковске. Мать Н. М. Рычкова, вышедшая из семьи плотника, всю жизнь хлопотала по хозяйству. «Семья была большая, здоровье у отца слабое, и материальная нужда всегда была спутницей нашей жизни», — вспоминал позднее Рычков.

Николай рано приобщился к труду — надо было помогать отцу. С 12 лет он служил мальчиком на побегушках на том же заводе, где работал отец. Затем пристрастился к токарному делу и, пробыв долгое время в учениках, стал квалифицированным токарем по металлу. На Надеждинском заводе Николай Рычков работал до Февральской революции.