От марксизма к идеализму

Социальная наука настоящего времени находится в шатком положении. Непрерывно растет количество её наблюдений. Но всякое отдельное наблюдение имеет цену лишь в связи с констатированием всеобщей закономерности, и всякое подведение отдельного наблюдения под эту закономерность превышает уже то, что даёт наблюдение, как таковое. Как признание всеобщей приложимости закона причинности и всеобщей закономерности составляет условие нашего познания природы, так и закономерное познание социальной жизни заранее предполагает некоторые условия познания, принятие наперед существования закономерности социальных явлений. Какова же эта закономерность? Тожественна ли она с закономерностью естественных явлений или существенно от неё отличается? Вопрос этот никогда по был поставлен и разрешён в социальной науке. И не удивительно: каждый исследователь социальной жизни настолько завален материалом своего специального изучения, что не имеет времени заниматься разработкой этой проблемы; в лучшем случае он вырабатывает известные воззрения для своего домашнего обихода, не углубляя их так, чтобы быть в состоянии отстаивать их общеприложимость [7]. Между тем это вопрос не только академический. В наше время стремления борющихся партий оправдываются известным воззрением на социальную жизнь, известным пониманием её закономерности. Только при этом условии возможна принципиальная, честная борьба в защиту отстаиваемых идей. «Борьба ради закономерного преобразования общественной жизни налицо; её нельзя ни скрыть, ни не заметить, — она зовется социальным вопросом» (6).

Из всех этих соображений выясняется необходимость социальной философии, или научного исследования того, «какой основной формальной закономерности подчинена социальная жизнь людей» (7). «Она спрашивает о том, что имеет необходимую и всеобщую приложимость для общественного бытия людей. Её цель есть, таким образом, познание понятий и правил, которые единообразно приложимы ко всякой социальной жизни. В своем учении она должна отвлекаться от всякого особого содержания какого–либо исторически данного социального бытия и стремиться к систематическому пониманию закономерности, которая вообще свойственна общественному бытию людей» (7). Этому требованию не удовлетворяют ни философия права, ни политическая экономия. Первая, стремясь установить понятие права (законы Платона и φύσει δίκαιον Аристотеля, ius naturale sive divinum католической церкви, ius naturale ac gentium Гуго Гроция, право разума по contrat social и «всеобщее убеждение народа» согласно исторической школе), рассматривает далее право со стороны его отличий и его влияния на другие факторы исторического процесса. Это то же самое, как если бы для закономерного изучения природы последним исходным пунктом взять понятие тяжести (7). (Более простой пример: для изучения сахара взять исходным пунктом его белизну). Не лучше поступают и экономисты, берущие таким исходным пунктом понятие хозяйства и определяющие далее его взаимодействие с другими факторами социальной жизни. (В нашем примере: взять сладость исходным пунктом изучения сахара и определять сахар взаимодействием сладости и белизны). Вместо этого нужно начать с понятия социальной жизни вообще, как последнего проблематического для нас объекта, и уже при основном его анализе отвести место праву и хозяйству в целом социальной жизни. Но общеприложимую закономерность нужно определить и критически обосновать для целого социальной жизни» (8) [8].

Каким же способом может быть установлено это понятие всеобщей закономерности? Обычный ответ на этот вопрос, — чрез обобщение отдельных фактов, — недостаточен. Всякое такое обобщение, является ли оно в форме практических правил (у Монтескьё, у Макиавелли) или теоретических положений, возбуждает ещё вопрос: в каком смысле следует понимать это обобщение и по какому праву оно совершается? Ведь нельзя же обобщать in’s Blaue hinein. Таким образом, всякое обобщение уже предполагает известное общее воззрение на социальную жизнь. Как же совершается этот синтез отдельных познаний с целью установления высшей объединяющей точки зрения? Простая индукция большого количества фактов не может дать основных понятий и установить основную закономерность наблюдаемых явлений. Фундаментальные условия социально–научного познания нужно исследовать особо (13).