В этот день Лох получил задание установить заглушку. Работа была простая. За несколько месяцев строительной практики ему сотни раз приходилось снимать и ставить заглушки. То там, то здесь проверки и перепроверки. Открути во фланцах болты, вставь лист железа, закрути болты. Вот и все операции. Так было бы и в этот раз. Он взялся уже за гаечный ключ, но примчался на чьём-то велосипеде младший брат и закричал, увидев его наверху:
— Лох, Канчин плохо. Она умирает.
Дас бросил ключи, буквально свалился по лестнице вниз, сел с братом на велосипед, и они помчались домой. А Канчин умерла, не дождавшись ни доброго мужа, ни приехавшего слишком поздно врача.
На другой день так же внезапно овдовевший, как неожиданно женившийся, Лох приехал на завод, чтобы пригласить друзей на сожжение тела любимой женщины. Он рассказал им о случившемся, и электрик отошёл, чтобы включить трансформатор. В следующее мгновение произошёл взрыв, который и убил Даса с его товарищами, стоявшими под самым местом сварки.
В акте по расследованию причин аварии записали сухо и четко: «Заглушка оказалась не установленной, в результате чего….»
Не могли же они записать, да и не знали того, что нищета, бедность, страдания, ради устранения которых строился завод, могли послужить причиной гибели этого же завода.
Десятки людей лежали в госпитале, отравленные газом и раненные ударом взрывной волны. Сотни родственников и близких толпились у входов в лечебные корпуса.
Поздно ночью, когда удалось поставить новую задвижку и позволить всем трём домнам заработать на полную мощь, Чиграй вернулся в свою квартиру, и тут же позвонили советскому врачу. Дневные переживания не прошли даром. Как только расслабился, заволновалось сердце, будто переживая всё заново, потребовалась срочная медицинская помощь.
А на заводе теперь всё шло хорошо. На каждом ответственном участке дежурили круглосуточно опытные советские специалисты. Индийские рабочие и инженеры выполняли каждую рекомендацию особенно чётко и быстро. Все понимали важность момента и завод выстояли.
Четвёртую домну пустили в эксплуатацию на месяц позже, чем могли бы, не случись эта неожиданная, но такая обычная авария человеческих судеб бедного индийского народа.
Бабу — маленький бакшиш
Велосипеды. Перехватывая и разбивая спицами лучи палящего солнца над головой, они длинными ручьями стекаются со всех сторон и останавливаются на стоянке у базара, создавая целое море сверкающих солнечных отражений. Владельцы велосипедов привозят на них своих жён, детей и друзей. Женщины в длинных сари, позволяющих сидеть во время езды только боком, легко соскакивают с заднего сидения, чтобы подхватить детей, устроившихся впереди на раме, и тут же направляются к торговым рядам.
Мотороллеры. Их значительно меньше. Беспрерывно сигналя, они буквально протискиваются между снующими людьми и велосипедами на своё место, которое чуть подальше входа на базар. Этот транспорт отличается меньшим блеском, но большим шиком. И его владельцы одеты получше, сари у их жён поярче и дети опрятнее, чем на велосипедах.
Что катается легковых машин, то их совсем мало и потому, важно проезжая на выделенный им участок по другую сторону дороги, они весьма редко создают заторы, которые, как ни странно, быстро рассасываются.
Нас, русских, привозят на заводских автобусах, специально курсирующих между нашим городом и базаром по воскресеньям в первой половине дня, позволяя всем запастись на неделю овощами и фруктами. Появление наших автобусов — всегда событие, но не потому, что им труднее проехать в скопище людей и транспорта, а потому, что эти автобусы выгружают самых выгодных покупателей.
Сегодня я встал утром поздно и потому оказался у входа на базар, когда майское солнце уже так пекло, словно раскалённый металл катился мимо, обдавая невыносимым жаром. Чтобы попасть на базарную площадь, нужно миновать сидящих по обеим сторонам дороги прокажённых. Я почти пробегаю это место, так как вид искалеченных людей без пальцев и кистей рук вызывает у меня физическую слабость.
Как всегда, при виде меня раздаются радостные возгласы детей, которые тут же подбегают ко мне и кричат: «Намастэ, мистер!», то есть «Здравствуйте, мистер!» и сразу просят бакшиш. Мелочь, которую получают от нас эти босоногие, почти раздетые, в рваных трусиках мальчишки и девчонки, — это их заработок. Родители нищенствуют и тоже просят подаяние.