От экватора до полюса

— Сообщите диспетчеру, что скорая помощь не должна въезжать в район аварии раньше, чем появятся газоспасатели. Там ядовитый газ. Встретить на дороге и передать.

— Главного инженера по строительству на место аварии срочно!

— Газоспасатели выехали? Пожарная?

— ТЭЦ? Имейте в виду резкое снижение расхода энергии.

— Да, да, выезжаю.

— Витя, попроси предупредить службу безопасности. Пусть оградят опасный район. Уже есть? Хорошо! Тогда поехали, посмотрим сами.

Начни он сварочные работы с самого утра в семь часов, может, никакого взрыва и не было бы. Но сварщик, как обычно, несколько опоздал. Потом искали мастера, который куда-то ушёл. Советский инженер уже раз пять прибегал, размахивал руками и говорил, что сам бы уже давно заварил этот шов, а тут всё никак не начнут. Появился, наконец, мастер и сказал, куда вчера оттащили трансформатор. Пошли за ним. Привезли. Сели пить чай. Газ в это время потихоньку продолжал выползать, смешиваясь в трубе с воздухом, вытесняя его, создавая критическую ситуацию.

Рабочие строители завода спешить не любили. Тут сказывалось, конечно, и то, что в южных странах жара каждого заставляет быть медлительнее, как бы расплавляя человека в жаркой истоме. Но важно было и то, что строителям казалось совсем невыгодным торопиться. Ну, закончат строить сегодня завод, а завтра что будут делать? На какую зарплату жить станешь? Если б сказали, что выполните здесь и сразу пошлём вас туда-то на новый объект, где ещё больше работы и денег не меньше, вот тогда бы забегали. А то ведь населения в стране более шестисот миллионов, а работы пока ещё мало. Вот и не спешат строители кончать работу.

Разумеется, инженеры сердятся, пошумливают, да кричать особенно или, скажем, сокращать зарплату за медленную работу, не смеют. Бывает, кто-то попробует проявить особую власть, но тут уж профсоюз за любого рабочего вступится. Соберутся рабочие гуртом, выведут особо настырного, с их точки зрения, инженера на самый солнцепёк, заставят стоять, а сами сядут вокруг и будут сидеть, пока начальник не извинится, отменит свой приказ и добавит ещё премию. Такой вид забастовки в Индии называется «гераут». Неправильно, кажется, с точки зрения производства. Но даже сами инженеры, страдавшие от таких гераутов, говорили мне:

— Их тоже понять можно. Жить-то все хотят. А кончать работу и идти попрошайничать, как тысячи других, кому приятно?

Но в этот раз гераут не предвиделся. Попили чай, послушали грустный рассказ о своей судьбе подошедшего товарища, затем приставили к трубе со швом лестницу, и сварщик, напялив на себя плотную куртку по требованиям техники безопасности, сунул за пазуху пачку электродов, подхватил кольца кабеля на руку, взял электродержатель и полез на эстакаду. Усевшись верхом на широкой поверхности трубы, словно на коне, он поставил электрод, кивнул вниз, чтобы включили трансформатор, и только чиркнул по шву, проверяя искру, как тут же со страшным протяжным криком ужаса и боли, перекрывшим звук взрыва, огненным факелом взлетел в воздух.

Горящее тело шлёпнулось с шестиметровой высоты на землю, мгновенно оборвав крик, и продолжало гореть среди разбросанных в стороны взрывом других тел, таких же безжизненных, но не горящих. Тяжёлая многопудовая задвижка, гигантски мощно стоявшая на пути газового потока главной магистрали, была, точно лёгкая пробка, вырвана могучей волной газа из трубопровода и отшвырнута в сторону, дав волю взвиться в небо высокому огненному языку, рвущемуся из широкого бездонного жерла трубы.

Газ запылал, обдавая жаром лежащих на земле людей, но им этот жар был уже безразличен. Они его просто не чувствовали, как и всё остальное на земле. Впрочем, некоторые из них, может быть, ещё жили.

Машины подъезжали почти непрерывно, останавливаясь возле третьей домны. Ситуация была видна издали. Газоспасатели в масках, с баллонами кислорода на спинах выносили тела в сторону от места аварии. В принципе, воздух был заражен не сильно и на небольшом расстоянии, так как основное количество газа сгорало, а то, что не успевало, почти не опускалось вниз. Но часть людей успела отравиться. Толпы людей по разным сторонам участка росли, шевелясь, гудя, перекрикиваясь.

Всё техническое руководство завода, главные инженеры индийцы и русские собрались тесной кучкой, обсуждая случившееся, принимая решения на месте.

— Сколько погибло?

— Кажется, семь.

— Русские есть среди них?

— Нет.

— Задвижку вырвало полностью.

— Газ перекрывают?

— Да, занимаются.

— Кто?

— Наши советские и индийцы.

— Хорошо. Когда остановят?

— Вот-вот должны.

— Понятно.

— Так что же произошло?

— Подождите! Сейчас не это главное. Необходимо прежде всего восстановить линию. Это вопрос жизни и смерти. Домны долго не простоят. Чиграй повернулся к строителям:

— У нас есть ещё такая задвижка?

— Нет, Иван Дмитриевич. Ставили последнюю исправную.

— Нужна немедленно. В Эйч-И-Си может быть?

— Там есть.