От Бисмарка к Гитлеру

Пакт Эберта-Грёнера потерпел неудачу. 16 декабря в Берлине должен был проходить конгресс Советов рейха: этот конгресс должны были опередить вернувшиеся 10 дивизий посредством государственного переворота. Однако выяснилось, что солдат просто нельзя было больше удерживать, как и сказал Грёнер под присягой в 1925 году. Это больше не была старая германская армия четырёх военных лет! Солдаты стихийно стремились домой; их число уже вечером после их вступления в Берлин сильно уменьшилось, и в следующие дни войсковые подразделения почти полностью распустились. Когда 16 декабря собрался конгресс Советов рейха, то в 10 дивизиях, которые были введены в Берлин, на месте было только лишь 800 человек. Это был результат той тихой моральной революции, которая с лета бурно прогрессировала в войсках, и которую следует чётко отделять от более поздней революции в Германии, хотя естественно между обеими существовала взаимосвязь. Во всяком случае, фронтовая армия как инструмент внутриполитической борьбы за власть более была непригодна.

Из этого Верховное Командование, которое теперь заседало в Касселе, сделало тот вывод, что для демобилизации больше нет препятствий и вместо этого следует образовать добровольческие войска: добровольные образования из тех войсковых частей, которые не принимали участия во внутренней революции в армии, которые напротив к концу войны фанатически сражались, были враждебно настроены по отношению к развитию событий на родине, оставались верны кайзеру, Людендорфу и были готовы то, что произошло в ноябре, насилием повернуть вспять. И с этими добровольческими соединениями правительство Эберта, особенно новый министр рейхсвера Носке, отныне также вошло в союз.

1918 год окончился первым большим уличным сражением в Берлине при Маршталле, во время которого дивизион революционных матросов одержал победу над остатками старой армии. Новый год начался с так называемой «Спартаковской недели» в Берлине, во время которой первые добровольческие корпуса кроваво подавили новый всплеск революции.

И этими событиями мы заканчиваем рассказ о 1918 годе. Однако я хочу тотчас же добавить, что такие события, которые в декабре и в январе происходили в Берлине, в первой половине 1919 года повторились во многих больших городах Германии. Происходила своего рода ползучая гражданская война, в которой добровольческие корпуса во многих больших городах Германии кроваво подавляли последние остатки власти рабочих и солдатских Советов. Они делали это с полной поддержкой правительства Эберта-Носке, а позже, когда Эберт стал рейхспрезидентом, правительства Шайдеманна-Носке. Большинство рейхстага во главе с социал-демократами и в союзе с контрреволюционными силами старой армии делало ноябрьскую революцию 1918 года реально несостоявшейся. Остался только один результат этой революции: конец монархии.

Но я хотел бы добавить ещё кое-что. Мы видели, как события этого запутанного года находили свое отражение в настроении в особенности немецкой буржуазии. Среди этих немецких бюргеров был также неудавшийся художник, австриец, который вступил добровольцем в германскую армию. Конец войны он встретил в качестве пострадавшего от газов в померанском лазарете — и в этот момент он решил стать политиком, чтобы всё ужасное, что по его мнению произошло после 1918 года, кажущееся истощение нервной системы родины, кажущееся отречение от надёжного шанса на победу — всё это обратить вспять. Этого человека, о котором тогда никто ничего не знал, звали Адольф Гитлер, и в последующие десять лет он постепенно стал ключевой фигурой германской политики.

Веймар и Версаль

Национальное собрание, которое было избрано в январе 1919 года, заседало в Веймаре, а не в неспокойном Берлине. Выбрали Веймар, потому что это было тихое место, потому что с военной точки зрения его можно было хорошо защитить — и возможно немного также из-за славы исторического духа этого городка, к которой желала примкнуть новая Германия. Однако принятие Веймарской конституции вовсе не было важнейшим и также не было самым тяжелым решением, с которыми должно было встретиться Веймарское национальное собрание. В гораздо большей степени это было решение «за» или «против» подписания Версальского мирного договора, который в ультимативной форме был представлен Германии в апреле 1919 года как готовый документ.

Когда в мае 1919 года стал известен проект Версальского договора, то для немцев, а именно как для немецкого народа, так и для Национального собрания и правительства это было подобно удару дубиной. Уступки территорий на Востоке, Западе и на Севере были восприняты как чудовищные требования; почти полное разоружение, огромные репарации, больше никаких колоний… И во всём тоне договора обращение с Германией не как с побежденным, но всё еще принадлежащим к сообществу государств военным противником, а как с подсудимым, который получает своё наказание. Первая реакция у народа, Национального собрания и у правительства была: договор не подписывать.