От аншлага до «Аншлага»

В деревню мы приехали уже достаточно «разогретыми». Пока рабочие сцены ставили декорации, пока ждали зрителей, занимавшихся вечерней дойкой, кормлением скота и прочими неотложными домашними делами, мы успели еще несколько раз «добавить», благо самогона в деревнях в то время были озера, да цена у него была ненамного выше, чем у озерной воды. Короче говоря, к началу спектакля, а был он, кстати, о партизанах, наша молодежная группа была уже «готова». На сцене перед нами стояла задача коллективно возмущаться злодеяниями фашистов и клятвенно обещать отомстить им за все. Таких моментов было два: в начале спектакля и в конце, когда мы должны были склонить головы над погибшим товарищем. К слову, наши головы довольно сильно были склонены уже до начала спектакля. Кое-как отыграв первую сцену, мы вернулись за кулисы и еще несколько раз «подняли бокалы» за победу французской революции, за смычку села и города, за свободу искусства и за каждого члена Политбюро лично. А одним из популярнейших в ту пору лозунгов, как помните, был «Экономика должна быть экономной!» Поэтому дирекция театра тоже старалась на всем экономить. Двое «партизан» должны были играть еще и эсэсовцев, приводящих главного героя на казнь. Мы бросили на пальцах, и «честь» выйти на сцену в образах немецких солдат выпала мне и нынешнему директору театра «Христофор» Юрию Лесному. Приняв «на посошок» за победу германского оружия, мы с Юрием переоделись из ватников в серо-зеленые шинели, взяли деревянные автоматы и двинулись в сторону сцены. Но идти, как выяснилось, нам было очень трудно, практически невозможно, поэтому главный герой, а играл его артист Александр Мороз, подхватил нас под руки и повел на сцену. Так мы и вышли: партизан-разведчик и висящие на нем, чтобы не упасть, два эсэсовца. При этом мы корчили зверские рожи, изо всех сил стараясь показать, какие мы страшные фашисты. Не знаю, как у нас это получалось, но одна старушка, показывая на Лесного пальцем, заверещала:

— Ой, смотрите, ну точно наш Трофимыч у магазина!

На что Лесной, чтобы раз и навсегда отмежеваться от Трофимыча, на чистейшем немецком языке доложил главному гестаповцу:

— Битте… дритте! — имея в виду, что пленный, мол, доставлен. А затем, отвечая на удивленный взгляд Степана Степановича Берилло, народного артиста республики, игравшего штурмбанфюрера Шнитке, добавил:

— В смысле… Гитлер капут!