Острые предметы

Оксиконтин, алкоголь, недавний секс, дождливая сырость за окном, мое обезображенное надписями тело (на руке живо пульсировало «холодильник») и пренеприятные мысли о маме. Не знаю, что ударило мне в голову первым, а что вторым, но вскоре Эмма восторженно чмокнула меня в щеку – я кивнула, и понеслось: Кайли на мгновение припала ко рту первого мальчика, тот нервно передал таблетку Келси, она лизнула длинный, как у волка, язык второго парня, тот немножко повозился с Джоудс, она нерешительно повернулась к Эмме, та живо приняла таблетку и, обняв меня, перекинула ее ко мне в рот, с силой подтолкнув горячим мягким язычком так, что таблетка раскрошилась. И растаяла, как сахарная вата.

– Теперь пей побольше воды, – прошептала она мне, потом повернулась к приятелям, громко рассмеялась и едва не повалилась на подругу.

– Черт, Эмма, игра еще даже не началась, – проворчал мальчик-волк, его лицо покраснело.

– Камилла – моя гостья, – сказала Эмма с шутливым высокомерием. – И мне просто хочется немножко ее порадовать. У нее нелегкая жизнь. У нас сестра умерла, как у Джона Кина, и она горюет по ней до сих пор.

Она произнесла это тоном хозяйки дома, старающейся разговорить гостей на светской вечеринке: «Дэвид – владелец магазина тканей, Джеймс недавно вернулся из деловой поездки во Францию, а Камилла – ах да, она потеряла сестру и все никак не оправится. Кому налить еще вина?»

– Мне пора, – сказала я и вскочила так резко, что на мне осталась висеть красная атласная майка, приставшая к спине. Минут через пятнадцать я войду в транс, и мне не хотелось, чтобы это случилось здесь. Но – опять же – куда мне себя девать? Ричард выпить не прочь, но вряд ли станет потворствовать чему-то более серьезному, а одной сидеть под кайфом в своей душной комнате, ожидая, что туда вот-вот войдет мама, мне хотелось меньше всего.

– Пойдем вместе, – предложила Эмма.

Она сунула руку в лифчик, вытащила из-за подкладки таблетку, кинула ее в рот и улыбнулась приятелям широкой злорадной улыбкой. Те следили за ней с надеждой, а теперь, поняв, что им ничего не достанется, казались разочарованными, но покорно молчали.

– Милла, пойдем поплаваем! Когда экстази подействует, будет так круто! – Она улыбнулась, обнажив безупречно ровные белые зубы.

У меня не было сил сопротивляться, проще было согласиться. Мы спустились вниз и зашли на кухню (где юноши с нежными, как персик, лицами растерянно бросали на нас оценивающие взгляды: одна маловата, другая явно стара). Открыли холодильник (это слово снова отозвалось, часто дыша, как щенок при виде взрослой собаки), взяли оттуда бутылку с водой, которую на шли среди соков, запеканок, фруктов и батонов белого хлеба. Меня вдруг растрогал этот невинный семейный холодильник со здоровой, полезной едой, который и знать не знал, что за вакханалия творится повсюду в этом доме.

– Пойдем, мне уже так весело, пора в бассейн! – безапелляционно заявила Эмма, тяня меня за руку, как ребенок.

Впрочем, ребенком она и была.

– О господи, принимаю наркотики с тринадцатилетней сестрой, – прошептала я еле слышно.

Но это было сделано минут десять назад, и сейчас эта мысль вызвала во мне только счастливый трепет. У меня клевая сестра, самая популярная девочка в Уинд-Гапе, и она хочет тусоваться вместе со мной. «Эмма любит меня так же, как любила Мэриан». Я улыбнулась. Экстази уже пустил первую волну химического оптимизма, который летал во мне, как большой воздушный шар, а потом разбился на небе, рассыпая брызги хорошего настроения. Его вкус напоминал шипучее розовое желе.

Келси и Кайли двинулись за нами к двери, но Эмма, покачиваясь, обернулась к ним и, давясь от смеха, сказала:

– Девчонки, вы не ходите. Оставайтесь здесь. Найдите кого-нибудь для Джоудс, пусть ее хорошенько оттрахают.

Келси обернулась и бросила хмурый взгляд на Джоудс, которая нервно топталась на лестнице. Кайли взглянула на руку Эммы, обвивавшую мою талию. Они посмотрели друг на друга. Келси прижалась к Эмме, положила голову ей на плечо.

– Мы не хотим оставаться здесь, мы хотим пойти с тобой, – жалобно сказала она. – Пожалуйста.

Эмма выдернула плечо, улыбнулась ей, как глупому упрямому ослику.

– Будь умницей и отвали, договорились? – отрезала Эмма. – Как же вы все мне надоели. Вы такие зануды.

Келси опешила и застыла на месте с разведенными в стороны руками. Кайли пожала плечами, танцующей походкой вернулась в гостиную, взяла у старшего мальчика банку пива и, глядя на него, игриво облизала губы, потом обернулась, чтобы проверить, не смотрит ли Эмма. Она не смотрела.

У двери Эмма пропустила меня вперед, как галантный кавалер. Мы спустились вниз и вышли на дорожку, на которой сквозь трещины асфальта пробивались маленькие желтые цветы кислицы.

Я показала на них пальцем:

– Красиво!

Эмма подняла указательный палец:

– Мне под кайфом тоже нравится желтый цвет. Ты что-нибудь чувствуешь?