Острова в небе

которые привели в порядок систему кондиционирования воздуха – естественно, за соответствующую плату. Они же развернули зеркало так, что оно снова оказалось направлено в сторону Солнца,- закрепив на его ободе несколько ракетных двигателей и включая их на несколько секунд в заранее рассчитанное время. Довольно трудоемкая задача, которую способны выполнить лишь специалисты.

Мы несколько удивились, обнаружив в рубке командора Дойла. В свою очередь, и наше появление привело его в легкое замешательство. Мне стало интересно: неужели ему захотелось подзаработать? Но ведь он же все равно никогда не летает на Землю, чтобы потратить лишние деньги…

Пока мы ждали, когда начнутся съемки, Дойл объяснил нам, каким образом работала энергостанция в те незапамятные времена, когда еще не было дешевых и простых атомных генераторов. Время от времени я бросал взгляд в иллюминатор, наблюдая, как идут дела у операторов. Наше радио было настроено на их волну, и распоряжения режиссера следовали непрерывно, одно за другим. Я уверен, что режиссеру очень хотелось поскорее вновь оказаться в своей студии на Земле, и мысленно он ругал на чем свет стоит тех, кому пришла в голову дурацкая идея снимать фильм в открытом космосе.

Со стороны обода большое вогнутое зеркало выглядело весьма впечатляюще. Некоторые из его граней отсутствовали, и я видел сияющие сквозь дыры звезды, но во всем остальном оно казалось совершенно целым – и, естественно, нисколько не потускневшим. Я чувствовал себя мухой, ползущей по краю металлической тарелки. Как ни странно, хотя вся чаша зеркала была залита солнечным светом, с того места, где мы находились, оно выглядело довольно темным. Весь свет, который оно собирало, направлялся в точку, вынесенную примерно на шестьдесят метров в космос. Несколько опорных балок до сих пор тянулись к этой точке, где раньше располагались тепловые спирали, – но теперь они просто уходили в пустоту.

Наконец наступил великий момент. Мы увидели, как открылся шлюз «Орсона Уэллса» и оттуда появился Текс Дункан. Оказывается, он и впрямь научился пользоваться скафандром – хотя я уверен, что у меня получалось бы лучше, если бы мне дали возможность столько же попрактиковаться.

Манекен убрали, режиссер начал отдавать распоряжения, и камеры двинулись следом за Тексом. В этой сцене ему почти ничего не требовалось делать, лишь совершить несколько простых маневров в скафандре. Как я понял, по сценарию, он плавал в космосе после того, как был уничтожен его корабль, и пытался найти других выживших. Разумеется, среди них должна была оказаться мисс Лорелли, но пока она в эпизоде не появилась. Вся сцена – если можно ее так назвать – была целиком предоставлена Тексу.

Камеры продолжали снимать, пока на Земле не стали видны очертания континентов. Продолжать больше не имело смысла, поскольку это сразу же выдало бы подделку. Действие фильма происходило возле одной из планет альфы Центавра, и этому никто бы не поверил, если бы зрители узнали Новую Гвинею, Индию или Мексиканский залив. Иллюзия мгновенно бы разрушилась.

Ничего не оставалось, кроме как ждать тридцать минут пока Земля снова не превратится в серп и ее предательская география не скроется в тумане или облаках. Мы услышали, как режиссер скомандовал остановить съемку, и все расслабились.

– Я закуриваю,- объявил по радио Текс- Мне всегда хотелось выкурить сигарету в скафандре.

– Опять пускает пыль в глаза,- пробормотал кто-то позади меня.- Если его стошнит, так ему и надо!

Последовало еще несколько распоряжений операторам а затем послышался голос Текса:

– Еще двадцать минут, говорите? Черт побери, не собираюсь я тут все время болтаться. Смотаюсь взгляну на то прославленное зеркальце для бритья.

– То есть полетит к нам,- с нескрываемым отвращением заметил Тим Бентон.

– Ладно,- ответил режиссер, который, вероятно, предпочитал с Тексом не спорить.- Только возвращайся вовремя.

Глядя в иллюминатор, я увидел, как из двигателей скафандра Текса вырвался легкий туман и он устремился в нашу сторону.

– Довольно быстро летит,- заметил кто-то.- Надеюсь, он сумеет вовремя остановиться – что-то не хочется новых дырок в нашем зеркале…

Лишь через несколько секунд я понял, что он имел в виду. Весь свет и тепло, которые собирают наше громадное зеркало, сосредоточиваются в крошечном объеме пространства, к которому беззаботно летел Текс. Кто-то говорил мне что оно равно теплу от десяти тысяч электрических лампочек – и притом оно сжато в луч толщиной в полтора-два метра. Однако для глаза этот луч был невидим, и невозможно было почувствовать опасность, пока не станет слишком поздно. За точкой фокуса луч снова рассеивался и вскоре становился безвредным. Но там, где раньше находились тепловые спирали, в пространстве между балками, он мог за несколько секунд расплавить любой металл. А Текс направлялся прямо туда. Если он окажется там, он проживет не дольше, чем мотылек в пламени ацетиленовой горелки…

6 КОСМИЧЕСКИЙ ГОСПИТАЛЬ