Острова в космосе

Была только одна трудность: корабль, конечно, был невидим, но он являлся еще и радиопередатчиком и легко мог быть обнаружен с помощью направленной радиостанции. Однако для тех, кому секрет невидимости был неизвестен, это был очень эффективный метод исчезновения. А поскольку частота колебаний была очень высокой, для ее обнаружения требовался специальный детектор.

– Это все, что вам нужно? – спросил Фуллер.

– Нет, – ответил Аркот, откидываясь на спинку стула. – Теперь начинается самое интересное. Я предлагаю сделать корпус из металла люкс толщиной в фут и выровнять его изнутри с помощью релюкса там, где мы хотим, чтобы он был непрозрачным. Кроме того, нужно, чтобы на окнах были непрозрачные «ставни», которые можно было бы открывать и закрывать. Люкс слишком чертовски прозрачен, и если мы подойдем слишком близко к горячей звезде, мы сильно обгорим.

Джон, услышав это, чуть ли не выпучил глаза.

– Фут – из люкса! Господи, Аркот! Этот корабль будет весить четверть миллиона тонн! Эта дрянь очень плотная!

– Конечно, – согласился Ричард, – но нам понадобится защита. С таким кораблем можно пролететь сквозь планетоид, не повредив его корпус. Мы сделаем внутреннюю стенку из релюкса толщиной около дюйма, с вакуумом между ними для защиты в горячей атмосфере. И если какая-то огромная сила все же сумеет пробить внешнюю стену, мы не останемся без защиты.

– Ладно, теперь ты босс, – покорно склонил голову Фуллер. – Но это должен быть большой корабль. По моим прикидкам, длина около двухсот футов, а диаметр около тридцати. Интерьер я отделаю алюминием, он дешевле и легче. Как насчет обсерватории?

– Пусть она будет на корме, – предложил Уэйд. – Мы установим там один из нигранских телектроскопов.

– А рубка управления будет на носу, конечно, – вставил Мори.

– Согласен с вами со всеми, – сказал Фуллер. – Я все продумаю и дам вам смету расходов и чертежи.

– Отлично, – кивнул Аркот, вставая. – А мы тем временем устроим нашу маленькую выставку, чтобы произвести впечатление на мистера Мори и папу. Давайте, ребята, вернемся в лабораторию.

III

Прошло две недели, прежде чем доктора Роберта Аркота и его старого друга Артура Мори, президента компании «Трансконтинентал Эйруэйз», пригласили посмотреть, над чем работали их сыновья.

Демонстрация должна была состояться в радиационных лабораториях в подвалах трансконтинентального здания. Ричард Аркот и Роберт Мори, а также Уэйд с Фуллером привезли туда оборудование из загородного дома в Вермонте и установили его в одном из массивных сводчатых помещений, которые использовались для экспериментов с излучениями.

Двое пожилых мужчин сидели перед огромным восьмидесятидюймовым трехмерным телевизионным экраном несколькими этажами выше того уровня, где происходила настоящая демонстрация.

– В комнате для экспериментов нельзя находиться из-за радиационных ожогов, – объяснил Аркот-младший. – Мы могли бы окружить эту штуку релюксом, но тогда вы не смогли бы увидеть, что происходит. Я не собираюсь ничего объяснять заранее: это как магия, все будет еще более удивительным, прежде чем будет дано объяснение.

Он коснулся выключателя. Камеры заработали, и экран ожил.

На экране появился тяжелый стол, на котором был установлен небольшой проектор с несколькими идущими к нему тяжелыми кабелями. На пути проектора находился большой металлический тигель из люкса, окруженный кольцом релюкса, и ряд релюксовых игл, направленных в тигель. Эти иглы и кольцо были заземлены. Внутри тигля находился небольшой слиток корониума, прочного, твердого венерианского металла, который плавился при температуре в две тысячи пятьсот градусов по Цельсию и кипел при температуре более четырех тысяч. Тигель был полностью заключен в большой металлический люксовый корпус, а со стороны, удаленной от проектора, еще и облицован шероховатым релюксом.

Аркот передвинул переключатель на панели управления. Далеко внизу грохнуло тяжелое реле, и внезапно из проектора вырвался сплошной луч яркого голубоватого света – настолько яркий, что весь экран запылал интенсивным сиянием, и зрителям показалось, что они почти чувствуют жар.

Луч прошел через люксовый корпус и корониевый стержень, но был отрезан задним слоем, который, будучи шероховатым, поглощал более девяноста девяти процентов попадавших на него излучений.

Корониевый стержень быстро вспыхнул красным, потом оранжевым, желтым и белым, а затем внезапно превратился в расплавленную массу на дне тигля.

Тигель теперь был заполнен массой расплавленного металла, который ярко светился белым и яростно бурлил. Медленно поднимающиеся от него пары говорили о быстром кипении, а их оседание показывало, что температура была слишком высокой, чтобы позволить им оставаться горячими – тепло излучалось слишком быстро.