Читаем Острова сампагита полностью

Это, конечно, аргумент, но меня так просто не возьмешь. С ходу кидаю еще несколько козырей – бородатый, сидящий за столом, не только в шлеме, но и в латах, в плаще, со щитом, с мечом, какая-то короткая юбчонка, наподобие пышных штанишек у пожилого с картой… И тут сам натыкаюсь взглядом на еще одно доказательство своего проигрыша. У всех испанцев одежда с длинными рукавами, а у нашего бородача только мощные бицепсы едва прикрыты, а на обнаженном правом запястье солидный браслет. М-да. Как я мог не заметить!

Вот он Дату Сикатуна. Приглядываюсь к нему тщательнее, благо, он не возражает. Красивое спокойное лицо азиата, с чуть раскосыми глазами, нос немного приплюснут, лицо округлое. Во всем облике чувствуется уверенность и сила. Такой мог быть вождем, и ему бы верили. Мелькает мысль, что никто из современных политиков такой внешностью не обладает. При более тщательном осмотре вижу, что меч с Дату не испанский – широкий, чуть изогнутый, с массивной рукоятью. Возможно, это военный трофей. Латы на его груди, скорее всего, сделаны из толстой кожи и переплетены жилами. Искусное литье позволяет разглядеть и детали щита у ног вождя – он круглый и плетеный, а не стальной, как у испанцев. Все мои сомнения исчезли.

Я еще долго хожу вокруг стола, где сидят Сикатуна и Легаспи. Прикасаюсь к деталям одежды и вооружения. Лу делает снимок на память – я в шутку приобщился к истории. А если серьезно, то прикосновение состоялось. Мне очень понравилось изображение Дату, почему-то верится, что он был именно таким. С Мигелем, вернее его памятником, мы встретились еще раз чуть позже. У форта Сан Педро в Себу установлен монумент Легаспи. Там он выглядит гораздо моложавее, чем в Баклайоне – нет залысин, а вот карта в правой руке, похоже, та же. Правда, пальцы на левой руке отломаны. Возможно, ко времени написания этих строк их уже восстановили.

Представляю, как в июле здесь собирается много людей, чтобы участвовать в шумном и веселом фестивале, который проводят сразу в честь нескольких событий, одно из которых считают датой создания Филиппин. Уважительно его называют по-старому. Сандуго.

<p>Тагайтай</p>

Вторым высокогорным курортом на Филиппинах считается Тагайтай. Городок расположен южнее Манилы на невысоком хребте, где, по мнению островитян, прохладно. Скажу сразу, что мне так не показалось, хотя, по сравнению с душной Манилой, свежий ветерок намного приятнее дыхания раскаленных солнцем стен столицы. Даже в конце октября, когда в Москве неуютная слякоть, и воспоминания по ушедшему лету особенно остры. В окрестностях Тагайтай состоятельные филиппинцы строят виллы с тенистыми садиками, что, несомненно, в глазах менее удачливых соотечественников признак большого достатка. Если, вдобавок к тому, владелец виллы еще приезжает туда на своей машине, тут комментарии излишни. В основном это подержанные машины из Кореи и Японии, но и они доступны немногим. Местный автопром ограничивается так называемыми джипни. Завод этих красавцев как раз по дороге в Тагайтай, и всем туристам, направляющимся в те края, предлагают его посетить.

Честно говоря, меня соблазнили на экскурсию не разукрашенные джипни, не знаменитая базилика святого Мартина и даже не уникальное горное озеро Таал (о чем я позже полностью изменил свое мнение), а возможность вживую посмотреть плантации ананасов и манго. Проспекты гласили, что провинция Тагайтай является фруктовым центром Филиппин. Именно там можно все посмотреть, пощупать и попробовать. С куста. Уже вижу скептические ухмылки читателя, мол, нашел, чем интересоваться на архипелаге. Соглашусь, что дайвинг в заливе Лейте или у коралловых рифов Минданао, посещение водопада в Пангсанхан или пещер на Палаване, купание на пляжах Боракая или операция у хилера, испанский собор XVI века или мусульманская мечеть XIV века интереснее. Но для меня многие страны ассоциируются с неким вкусом. Даже не буду спорить о нем, у каждого он свой. Например, в Испании – хамон, во Франции – бордо, в Бельгии – пиво фрамбезон, в Германии – ребрышки по-баварски, в Чехии – кнедлики, в Словакии – фасолевый суп, в Украине – сало с чесноком, в Финляндии – копченый лосось, в Израиле – финики, в Иордании – кофе, в Эмиратах – харис, в Турции – пахлава, в Египте – йогурт, в Тунисе – кус-кус, во Вьетнаме – кальмары на углях, а вот для Филиппин претендент уже обозначился.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука