Острова сампагита

Пока вы читали эти строки, наш автобус упорно поднимался по горному серпантину одной из трех дорог, ведущих в Багио. Именно ее строили при активном участии бывшего президента Маркоса: он способствовал разработке проекта, курировал строительство и не забыл установить свой бюст так, чтобы его было видно с любого места этой горной дороги. В поездке кажется, что сорокаметровый бетонный монумент все время обращен к тебе лицом, символизируя непобедимость бывшего диктатора. Никто не может подкрасться к нему со спины. После свержения Маркоса пытались свергнуть и монумент. Однако тот был сделан на совесть, и после двух неудачных взрывов его оставили в покое. Теперь есть что показать туристам. Филиппинцы с гордостью говорят об истории своей страны, при этом терпимо относятся к памятникам ушедших монархов, господствовавших здесь около трехсот лет испанцев, а позже и американцев.

Водитель командует – перекур. Автобус подруливает к заасфальтированной стоянке. Это минут на двадцать. Все высыпают осмотреться и сделать фотографии. Солнце уже припекает, что сразу ощущается после кондиционера в салоне. Вдоль обочины ряд лотков с сувенирами и фруктами мало кого заинтересовал. Большинство пассажиров бросилось к огромному постаменту у дороги. Восемнадцатиметровый железобетонный орел с распростертыми над дорогой крыльями держит в когтях настоящее дерево. Это впечатляет. Переводчик рассказывает, что на Филиппинах обитают самые большие в мире орлы, название этого вида переводится как «поедающие обезьян». Размах крыльев этих охотников может достигать пяти метров. Их и сейчас еще можно видеть в горах. Далее никто слушать не хочет, народ кидается занимать места под мощными крыльями постамента, чтобы получить фото на память. Авторы предусмотрительно сделали удобные ступеньки, дабы вездесущие туристы не сломали себе что-нибудь при штурме поедающего обезьян. Глядя на туристов, копошащихся у мощных когтей изваяния хищника, мне кажется, что название его глубоко символично. Наконец, интерес публики иссякает, и мне выпадает несколько минут, чтобы снять на видео панораму с наездом на крупный план. Надо сказать, что взор у орла вызывает восторг. Я бы именно так изобразил этого красавца на гербе страны, но там красуется лев, как символ Испании, и американский белоголовый орлан. Правда, в одной лапе у филиппинского орла всего три стрелы, а не 13, как у большого брата. Скорее всего, это символ трех островных групп архипелага – Лусон, Минданао и Висайя.

Мои рассуждения об особенностях геральдики прерывают призывы соотечественников. На остановке началась бойкая торговля прохладительными напитками и фруктами, многие из которых вызревают неподалеку. Надо сказать, что пить при такой жаре можно бесконечно и безрезультатно, спасают только кондиционеры – в отеле, в машине, в магазине, в офисе. И только в Багио европеец может вздохнуть легко: горный воздух существенно прохладнее, чем на побережье. Но об этом не думаешь по дороге, когда вокруг тебя – то обрывы, то отвесные скалы, то приютившиеся над сказочным ущельем, утопающие в зелени домишки. Признаться, дорога, по которой мы ехали, оставила очень благоприятное впечатление – хороший асфальт и отсутствие ям. Правда, почему-то отсутствовали и ограждения вдоль пропасти, что заставляло сидящих с той стороны автобуса молча ожидать счастливого окончания поездки. Ведь колес, катящихся по краешку асфальтированной ленты, им из окна не видно.

Следующая остановка была на перевале. Перед ним двигатель автобуса натужно завыл, давая понять, как ему тяжело. Водитель отключил кондиционер, и мы потели вместе с металлическим бедолагой, потребляющим, в отличие от нас, бензин. Но все закончилось успешно, и с чувством выполненного долга, шумная компания высыпала из перегретого автобуса на свежий воздух. А он был действительно свежий. Солнце приятно ласкало кожу, но жары и влажности, как внизу, не чувствовалось. Почти прозрачное голубое небо, вершины гор и удивительная, звенящая тишина. Я повернулся в сторону океана и увидел потрясающе красивую картину. Дорога, петляя, уходила вниз и терялась за полоской легких облаков, а дальше, во всю ширь, серебрилась гладь океана, в которую, как черные рога буйвола, полумесяцем врезалась прибрежная полоса, окаймляющая большую бухту.