Острова пряностей

Дарвин мог счесть план, предложенный Гукером и Лайеллом, неблагородным, но он согласился в нем участвовать, и 1 июля состоялась судьбоносная встреча Линнеевского общества, на которой была представлена теория эволюции путем естественного отбора как теория Дарвина — Уоллеса.

На этой встрече присутствовали двадцать восемь членов общества и двое гостей. Большинство из них удивились, узнав, что секретарь общества добавил дополнительный пункт к исходной программе. Этот пункт был включен в повестку дня только накануне, под давлением Лайелла и Гукера, и выглядел довольно странно. Хотя было заявлено, что это обсуждение совместной статьи, на самом деле представленная статья на совместный труд была совсем не похожа. Это была смесь из плохо прилаженных друг к другу выдержек из статьи, написанной Дарвином в 1854 году, отрывков из его письма 1857 года к американскому профессору, где вкратце излагалась теория эволюции, и, с другой стороны — полная и хорошо обоснованная статья Уоллеса, написанная на Тернате.

Сначала были зачитаны отрывки, принадлежащие перу Дарвина, и, как можно было ожидать, они оказались не вполне согласованными. Письмо американскому профессору, например, было передано Обществу лишь накануне, и, кроме самого автора, никто не знал о его существовании. Большая часть аудитории, естественно, чувствовала себя вправе удивляться. Все части статьи, принадлежащие Дарвину, были разрозненными и не вполне ясными, а сам автор не присутствовал на встрече [14]. Уоллес был сравнительно неизвестен собравшейся аудитории, и многие удивлялись, почему два таких столпа науки, как Лайелл и Гукер, решили оказать ему поддержку в представлении его трудов. Встреча закончилась не слишком успешно — почти не было обсуждения, и у всех осталось чувство неловкости. Президент общества, в частности, сам не понимал до конца значения материалов, представленных на встрече. Позже он с сожалением отмечал, что общество за этот год не получало никаких особо интересных статей.

Таким образом, понять значение произошедшего смогли лишь некоторые из присутствовавших, обладавшие большей сообразительностью. Фактически произошло следующее: знаменитый ученый Дарвин, который пользовался поддержкой Лайелла и Гукера, предложил, а натуралист-любитель, работавший на Островах пряностей, убедительно сформулировал идею постепенной эволюции путем естественного отбора, в противоположность представлению о неизменной природе животного мира или концепции о божественном источнике происхождения Вселенной. Одним из самых проницательных членов общества, присутствовавших на встрече, был его вице-президент ботаник Бентам. Он должен был представить статью, в которой обосновывалась как раз противоположная идея — о неизменности видов. Под впечатлением от вновь представленной теории и, возможно, оценив серьезность поддержки Лайелла и Гукера, он отказался от своего выступления. Повестка дня включала обсуждение еще шести других, давно запланированных к рассмотрению статей, которые не вызвали особой полемики, после чего эта встреча Линнеевского общества была объявлена завершенной.

Формально Уоллес получил все, о чем просил, и даже более того. Как он и хотел, его статья была представлена сэру Чарльзу Лайеллу, который ее прочел и отозвался положительно. Можно даже сказать, что Лайелл был столь великодушен, что представил статью такой высокочтимой аудитории, как Линнеевское общество, да еще и совместно с таким прославленным ученым, как Чарльз Дарвин. Дополнительным преимуществом было то, что статью Уоллеса обещали напечатать в «Трудах Линнеевского общества».

Пока в Лондоне происходили все эти события, Уоллес был погружен в насущные заботы о том, как добыть средства к существованию. Отослав свою статью, он отправился на Хальмахеру — огромный, неправильной формы остров всего в одиннадцати километрах от Тернате. Прошлый раз, послав статью из Саравака, он получил гневное письмо от своего торгового агента Стивенса — тот писал, что английские клиенты весьма разочарованы. Они ожидали, что Уоллес будет присылать тропических насекомых и чучела птиц для пополнения коллекций, а не спорные теории, вызывающие разногласия и волнения.

Остров Хальмахера, называемый в то время Джилоло, был покрыт девственными лесами и представлял собой неизведанную для натуралистов землю, так что Уоллес всерьез рассчитывал собрать здесь неплохую коллекцию. Но его ожидало разочарование.