Острова пряностей

Далеко на севере собирались грозовые тучи, и на фоне пылающего закатного неба стали появляться силуэты, похожие на летающих лисиц, — это огромные фруктовые летучие мыши вылетели на свою еженощную кормежку. Неудивительно, что Альфред Уоллес остался доволен посещением «Большого Кая». Растительная жизнь здесь удивительно разнообразна, а великое множество птиц и насекомых живут, кажется, в полной гармонии друг с другом.

Кроме того, в лесу Кай-Бесара я испытал удивительное ощущение безопасности — в этих джунглях не было ничего угрожающего для человека. Самыми крупными млекопитающими на острове были два вида кускусов — пушистых сумчатых с цепкими хвостами. Эти родственники австралийских опоссумов не отличаются агрессивностью и вообще совершенно безобидны. Из рептилий здесь водились несколько крупных видов ящериц, небольшие питоны и — хотя никто не был в этом полностью уверен — один или два вида змей, которые могли быть ядовитыми. Но что оказалось самым приятным и замечательным, так это, если можно так выразиться, дружелюбие здешних растений: хотя они росли очень плотно, а тропинка была узкой, так что мы постоянно задевали ветви и листья, но ни разу нам не попался какой-нибудь колючий куст, который зацепился бы за одежду или оцарапал руку. А когда Буди внезапно уводил меня с тропинки в джунгли, чтобы последовать за промелькнувшей неизвестной птицей, растения послушно расступались, и можно было идти в любом направлении без опасений, что в руки или ноги вонзится какой-нибудь острый шип. На земле не было ловушек из сплетения корней, в которых может застрять нога торопливого путника. Ничто здесь не вызывало страхов — что было особенно удивительно, когда стемнело, и мы продолжали путь в почти полной темноте. Света едва хватало, чтобы угадать направление тропинки, а кусты и деревья поднимались смутными черными силуэтами по обеим ее сторонам. Иногда эти силуэты сливались в единую стену выше человеческого роста, которая вставала прямо перед нами, и тогда мы уже совсем теряли из виду нашу путеводную нить. Но, доверяясь лесу, мы смело ступали вперед, прямо в черноту. Это напоминало ныряние в темную воду, которая мягко раздвигалась и пропускала нас вперед. Несколько шагов наугад — и мы снова выходили на тропинку, а непроглядная черная стена распадалась на отдельные кусты и деревья.

Прямо перед окончанием прогулки нам довелось увидеть незабываемое зрелище. Мы в очередной раз выскользнули из темноты, и там, чуть в стороне от тропы, стояло небольшое деревце размером с крупный остролист.

Это было растение семейства бобовых, как оказалось, чем-то очень привлекательное для светлячков. Десятки этих насекомых облепили его так, что фосфоресцирующие зеленые огоньки вычерчивали в темноте каждую веточку и каждый лист. Деревце мерцало, как новогодняя елка, украшенная самой природой. Эта картина поразила меня до глубины души, и я замер, зачарованный вспыхиванием и угасанием зеленых огоньков, узор которых постепенно менялся, когда светлячки перемещались с места на место.

Через сто метров мы с Буди перешагнули через сооруженную из кораллов загородку, охраняющую плантации маниоки Охойрата от кабанов, и через пять минут уже стояли на берегу, глядя на нашу лодку, слегка покачивающуюся от западного муссона.

Спустя некоторое время, ближе к концу нашего путешествия по следам Альфреда Уоллеса, я спрашивал себя, почему это первое посещение Кай-Бесара оставило столь сильное впечатление. Это был наш первый остров, и на меня просто с непривычки так сильно подействовал вид тропического леса? Или была какая-то другая причина? Деревья на Кай-Бесаре не поражали своей высотой, а растительность не отличалась чем-то особенным. В наших последующих прогулках по островам мы заходили глубже в джунгли и останавливались на ночлег среди гораздо более высоких деревьев и необычных растений. Но я все же чувствовал, что в лесах Кай-Бесара есть что-то особенное — вероятно, гармония между человеком и природой. На каждом шагу были заметны следы человеческого присутствия: расчищенные участки леса, плантации маниоки, идущие по тропе местные жители, дым костров, удары паранга. Но при этом обитатели леса, казалось, не испытывали особого беспокойства. Тысячи бабочек мелькали повсюду; птицы прилетали и улетали, почти не обращая внимания на людей, и Буди насчитал 42 вида птиц там, где даже сам Уоллес собрал в свою коллекцию только 25 видов.