Остров забытых душ

– Ты знаешь, почему я ушла. Он виноват в вашей смерти.

Пламя полыхнуло, вздымаясь вверх, раздалось недовольное шипение.

– Нет, человек. Ты винишь не его. Ты винишь себя и не хочешь, чтобы ведьмак напоминал тебе о нас. Но мы не виним никого. Я снова стала пламенем, а Марэл – частью меня. Вечной и могучей, как он и хотел. Мы оба – не в обиде. И ты прости себя. И его.

– Так я… свободна?

– Мы хотим тебе счастья. Я и он. Мы помним всё, что ты сделала для нас. Иди к своему ведьмаку. Ты ему нужна. А он нужен тебе.

Рэнтара улыбнулась и встала. Она собиралась уже последовать совету Изначального, но замерла, глядя в огонь.

– Айа… – прошептала она, осенённая внезапной догадкой.

– Ты говоришь со мной. Значит… моя магия вернулась?

– Глупый человек. Магия живёт в каждом, но не каждый может её применить.

– Так почему вчера я не смогла?

– Глупый человек. Ты же сама учила ведьмака – нужно очистить разум. Сильные эмоции и магия – несовместны. А что стала делать сама? Глупая…

Костёр полыхнул ещё раз и погас. Рэнтара поёжилась. Без огня она тут же почувствовала, что одежда после сна на траве полностью промокла. Она слегка повернула кисть, и волны чёрного шёлка, невесомо касаясь озябшей кожи, обвили её тело, сменив позаимствованные у Атэ штаны и рубашку. Чародейка замерла, будто вспоминая что-то, опустила лицо на ладони, с лёгким усилием провела по лбу, щекам, губам, подбородку. Затем помотала головой, как будто только что проснулась, усмехнулась и не спеша, прислушиваясь к каждому лесному шороху, стараясь ощутить мир не только глазами и ушами, но и всем своим телом, пошла обратно к особняку.

* * *

Когда трое ведьмаков вышли из-за угла, Атэ уже был на ногах. Ещё четверых он чувствовал с другой стороны, и двое стояли у парадного входа. Атэ грустно улыбнулся. До него добрался тот отряд, о котором предупреждал Нэт? Или это Кален решил совершить очередную попытку вернуть себе свою игрушку? Кто бы ни пришел за ним – люди Калена или люди магистра Тайной Стражи, вариантов не было. Да он в них и не нуждался. Он воздел руку, и ледяные клинки, сорвавшись с его пальцев, полетели к той троице, что стояла слева. Понимая, как действовал бы сам, другой рукой Атэ одновременно прочертил защитный полукруг. Его атака рассыпалась о тройной щит нападающих, но и сам он выдержал удар огненной плети.

– Отдай чародейку, и останешься жив, – крикнули сзади, и Атэ быстро обернулся, стараясь при этом не выпускать из виду тех троих, что уже раз атаковали его.

– Кому?

Ведьмаки переглянулись, и один из них рванул вверх с шеи цепь с подвешенной к ней золотой бляхой. Прищурившись, Атэ разглядел на ней цветок чертополоха. Тайная Стража. Лучше бы люди Калена. Этих бы он жалеть не стал. А тут…

Атэ отступил на шаг, выманивая нападавших на открытое пространство, где он смог бы накрыть массовым заклятьем всех семерых. Двое самых молодых повелись и последовали за ним, но от этого стало лишь хуже – теперь все они стояли слишком далеко друг от друга, а старшие уже сжимали в руках новые хвосты плетей. Все они разом ударили в щит Атэ. Щит заискрился, но устоял. На всякий случай Атэ поднял еще один, осознанно лишая себя возможности атаковать. И, как оказалось, вовремя – теперь уже семь снарядов вонзились в него, рассыпая прозрачную полусферу в клочья.

«Всё, – подумал он. – Хотел бы я знать, где сейчас Рэна».

И тут же услышал у себя в голове тихое: {«Здесь».}

Ответ оказался настолько неожиданным, что Атэ забыл поднять новую защиту и теперь лишь мог молча наблюдать, как очередная порция плетей летит ему в лицо. Но вдруг что-то изменилось, и они рассыпались конфетти у Атэ перед носом. Мелодичный перезвон смеха прозвучал в голове ведьмака. Тонкая рука легла ему на талию, горячее тело прислонилось к спине.

– Рэна, – выдохнул он, – я…

{«Не трать дыхание»}, – такое чувство, будто чародейка погладила его изнутри, прямо в голове.

Ещё один синхронный удар, но Атэ успевает вскинуть обе руки, направляя всю силу в щит. Горячее дыхание рисует огненные узоры у него на шее, мешая сосредоточиться, а через секунду поместье накрывает ураган. Четверо из семерых ведьмаков падают с ног под порывами бешено ревущего ветра, и только тут Атэ замечает, что сам он твёрдо стоит на земле, будто круг диаметром в пятьдесят дюймов от него остался единственным островком благополучия в океане безумия.

Снова горячее дыхание на загривке, и Атэ видит, как по стражам проходит огненный вихрь, превращая в факелы их белоснежные плащи. Он понимает, что не хочет такого исхода. Он был готов умереть, а не убивать. Атэ опускает руки и тихо шепчет:

– Не убивай.

{«Как скажешь, моя любовь».}

В один миг ветер стихает, оставляя за собой лишь поломанные ветки деревьев. Гаснет пламя. И Атэ смотрит, как улепётывают прочь семь белоснежных зайцев.

* * *

Атэ развернулся, молниеносно перехватывая соскальзывающие его талии руки. Не разбирая ничего, впился в нежные губы страстным поцелуем. Без всякой застенчивости губы чародейки приняли его, впустили в себя, закружили в яростном танце.