ОСТРОВ. Вас защищает Таймыр

Ну и сам орех! Молодой кокос пригоден как для еды, так и для питья. Съедобна не только калорийная мякоть 6-8-ми месячного кокосового ореха, но и жидкость, всегда прохладная и настолько чистая, что ее можно использовать в качестве физиологического раствора. Кокосовое масло, кроме пищевого назначения, используется ревматиками и лечит испорченную экологией шевелюру. Оно защищает кожу от высыхания и способствует равномерному и стойкому загару. Толченая скорлупа орехов помогает при зубной боли. Отвар из корней пальмы обладает мочегонным и противоцинготным средством. Но одним из самых замечательных подарков является сок самой пальмы. Его собирают в ведро прямо из стебля цветка, забравшись на самую верхушку пальмы. Несколько часов брожения достаточно для превращения этого сока в пальмовое вино, а процент алкоголя с каждым днем становится все выше… Именно это держал в голове Сержант, глядя на шеренги стволов.

Он ковырял первый найденный на земле кокос своим поясным ножом. Складной цельнометаллический модульный нож «серенгети» вместо щечек-накладок имел два маленьких скелетных ножичка, тщательно подогнанных к плоскости рукояти. По сути, это был комплект — три ножа в одном. Один из них — нож-«керамбит» — изделие с заточкой по внутренней стороне клинка, со стороны лезвия, выдержанное в местном стиле и духе, и напоминающее своей формой петушиный коготь. В честь которого он был и назван, собственно. Второй — маленьких «скинер» — нож для обработки шкурок мелкой дичи. Поочередно орудуя ими, Майер проковырял в кокосе отверстие и с удовольствием пил прохладное сладковато-кислое молоко ореха. Таскать каменные арбузы к лагерю было неудобно, но он приспособил для переноски обыкновенный пластиковый пакет с надписью «Оптовый магазин «Склады Урванцева». Так он и шел по бережку с потертым заполярным пакетом почти по обрезу воды, толкая шлепками кучки песка. Интересно, что бы сказал знаменитый полярный исследователь, узнав, что под его именем транспортируют экзотические плоды…

Ах, это южное море прямо из двери платки! Ах, эта дурная экзотика…

Гладкий рифленый крошечными дюнами пляж, усеянный роскошными ракушками, искрящийся песок, по которому, и думать нечего, ступали загорелые ножки киношных красавиц, таинственный запах белых ночных цветов, стройные пальмы, неодобрительно качающие вслед дефилирующему Сержанту зелеными, аккуратно причесанными головами… Тут неплохо бы смотрелись легкие бунгало и элегантные отели ведущих групп мира — «Sheraton» и «Four Seasons», «Hyatt» и «Hilton» — и что бы все не выше верхушки кокосовой пальмы, дабы изящно вписались они в абрис берега! Но пока и так зашибись.

Случайные находки тоже были совершенно экзотичны. Чего стоила одна только фанерная табличка с английской надписью на небольшом столбике в начале глубокой поляны, — что бы сразу видно было страннику, заброшенному сюда судьбой: «Судно «Explorer» прибывает на этот остров два раза в год, в апреле и августе. Программа «Зеленые рифы» Организации Объединенных Наций». Живописная трещинка пересекала название судна. Настоящий ржавый гвоздь.

Вот ведь, сволочи! Подумали, значит, заранее, позаботились, — вдруг какой человек упадет духом, когда «заробинзонит» на этом чудо-острове! Лучше бы припасов оставили или средство связи… Тут Майер сам себя одернул, справедливо рассудив, что такие припасы вполне могут быть. В хижине, например. Ее он еще не нашел, хотя знал, где она должна быть… Не больно-то и надо — вон, лагерь какой основательный вышел!

Рядом с лагерем Сержант нашел полную бутылку спиртного, обронили те самые англичане, о которых упоминал Нельсон? Корявые иероглифы на потускневшей этикетке, пузатая зеленая бутыль с остатками сургуча. Неведомое пойло субтропиков. Вообще, к своему удивлению, именно в этих краях Майер понял, как велик мир и как много в нем неведомого. Тут не было нечего, так привычного для него по житию на Таймыре, в центральной России или экскурсиям по Европе. Пиво было почему-то из Австралии, а сигареты из континентального Китая, вино из Таиланда и Индии, подозрительная тушенка из Малайзии и Сингапура. Никаких знакомых марок и брэндов, чужая реклама и чужой мир чужого же потребления… Его стоило познавать, а, значит, рисковать. Сержант взял бутылку и прямо из горлышка сделал солидный глоток. Вслух удивился крепости напитка, задумчиво посмотрел на этикетку и вернул бутылку прибрежной растительности — пусть полежит до поры, не для такой жары напиток.

Вам, уважаемый читатель, тоже захотелось почувствовать все прелести этого райского уголка? Вам показалось, что и вы сможете в полной мере оценить красоты райского острова, не хуже Сержанта?

А вот ничего подобного!