Остров тридцати гробов

— Прощай, милый друг. Да, вот еще что. В каждом хорошо задуманном приключении есть любовная интрига. Мне казалось, что в нашем она отсутствует, поскольку я не осмелюсь иметь при этом в виду чувства, толкавшие тебя к святому созданию, которое носит твое имя. Между тем я должен раскрыть тебе глаза на очень чистую и благородную любовь. Видел, с какою поспешностью бросился Стефан на выручку к Франсуа? Разумеется, он любит своего юного воспитанника, но еще сильнее — его мать. А поскольку все, что приятно Веронике д'Эржемон, не может не доставить радости и тебе, я готов признаться, что он ей тоже небезразличен, что его возвышенное чувство тронуло ее женское сердце, что сегодня утром она встретила Стефана с неподдельной радостью и что все это должно закончиться браком… когда она станет вдовой, понятное дело. Ты меня понял, не так ли? Ты — единственное препятствие, которое мешает их счастью. Поэтому, как безупречный джентльмен, не соблаговолишь ли ты… Все, дальше я умолкаю. Ты такой знаток правил хорошего тона, что я вправе рассчитывать на твою скорейшую смерть. Прощай, старина. Я не подаю тебе руки, но мое сердце с тобой! Отто, если ты ничего не имеешь против, то через десять минут отвяжи своего шефа. Лодку найдете у подножия скалы. Удачи вам, друзья мои.

Все было кончено. Схватка между доном Луисом и Ворским завершилась, причем в ее исходе никто ни секунды и не сомневался. С первой же минуты один из противников оказался настолько сильнее другого, что этот другой, несмотря на свою наглость и преступный опыт, был лишь безгласной марионеткой, гротескной и нелепой. Преуспев в осуществлении своего замысла, выполнив и даже перевыполнив свой план, этот триумфатор и хозяин положения оказался вдруг привязан к дереву да так там и остался, трепещущий и бессильный, словно насекомое, приколотое булавкой к куску пробки.

Не обращая больше внимания на своего пленника, дон Луис увлек за собою Патриса Бельваля, который не удержался и сказал:

— Нет, все-таки вы слишком мягко поступили с этими мерзавцами!

— Вовсе нет: они очень скоро попадутся где-нибудь в другом месте, — со смехом ответил дон Луис. — Что, по-вашему, они станут делать?

— Прежде всего заберут Божий Камень.

— Исключено. Для этого нужны двадцать человек, леса, оборудование. Я тоже сейчас за это не возьмусь. Вернусь после войны.

— Однако, дон Луис, скажите: что же все-таки такое этот чудесный камень?

— Пойдемте, любопытный! — проговорил вместо ответа дон Луис.

Они тронулись в путь, и дон Луис, потирая руки, заговорил:

— Действовал я правильно. Прошло чуть больше двадцати четырех часов с тех пор, как мы высадились на Сареке. А ведь загадку не могли разрешить в течение двадцати четырех веков. Век за час. Поздравляю, Люпен.

— Я тоже охотно бы вас поздравил, дон Луис, — заметил Патрис Бельваль, — но разве могут мои поздравления сравниться с вашими собственными!

Когда они добрались до небольшой песчаной отмели, лодка Франсуа, уже спущенная на воду, была пуста. «Хрустальная Пробка» покачивалась чуть дальше и правее на спокойных водах.

Франсуа бросился им навстречу, но за несколько шагов от дона Луиса остановился как вкопанный, глядя на него широко раскрытыми глазами.

— Значит, это вы? — пробормотал он. — Это вас я ждал?

— Ей-Богу, — смеясь отозвался дон Луис, — понятия не имею, ждал ты меня или нет, но одно несомненно: я — это я.

— Вы… вы… дон Луис Перенна… то есть…

— Тс-с, больше никаких имен. Меня вполне устраивает Перенна. И потом, довольно обо мне, ладно? Я здесь человек случайный, просто шел мимо и очень кстати оказался рядом. Но вот ты… Слушай, малыш, ты здорово осунулся. Значит, ты провел ночь в этой лодке?

— Да, под брезентом, связанный и с приличным кляпом во рту.

— Ты беспокоился?

— Ни капельки. Я не пролежал здесь и четверти часа, как появился Дело-в-шляпе. Поэтому…

— Но этот бандит… Чем он тебе угрожал?

— А ничем. После дуэли, пока другие занимались моим противником, он привел меня сюда якобы для того, чтобы отдать маме и отправить нас в лодке с острова. Когда же мы пришли, он, ни слова не говоря, меня связал.

— Ты знаешь этого человека? Знаешь, как его зовут?

— Совсем не знаю. Мне лишь известно, что он преследовал нас с мамой.

— По причинам, о которых я тебе еще расскажу, мой маленький Франсуа. Как бы там ни было, теперь тебе его бояться нечего.

— Но вы его не убили?

— Нет, просто обезвредил. Я тебе все объясню. Но мне кажется, сейчас самое спешное для нас — вернуться к твоей матушке.

— Стефан мне уже сказал, что она отдыхает там, в субмарине, и что это вы ее спасли. Она меня ждет, да?

— Еще бы! Этой ночью у нас с нею был разговор, и я обещал тебя отыскать. Мне показалось, она мне поверила. Но все же, Стефан, вам следовало бы отправиться вперед и подготовить ее.

Справа, у самого конца цепи скал, образовывавших как бы естественную пристань, на мягкой волне чуть покачивалась «Хрустальная Пробка». Вокруг нее суетилась дюжина марокканцев. Двое из них придерживали сходни, по которым несколько секунд спустя прошли дон Луис и Франсуа.