Остров смерти

– Ты мне тут лишнюю панику не наводи, – рассмеялся Ладейников. – Тут народ при деле: одним снимать надо, другим соревноваться. А у тебя сейчас все разом в осадок выпадут.

– Скажите ему в конце концов, пусть перестанет дурака валять, – шепнул один из свободных операторов, обернувшись к Фалько. – Или патроны заберите.

– Здесь все заложники, мы с тобой тоже, – отмахнулся режиссер.

Это был во всех отношениях удачный ответ. Он звучал, как призыв проникнуться вместе с главным «актером» чувством реальности. Потом, когда все закончится, можно будет представить дело так, будто он все время безуспешно пытался предупредить своих подчиненных.

Ольга пальнула в небеса – автомат был заранее переведен на стрельбу одиночными. Фалько тревожно оглянулся в сторону лагеря на правом берегу. Все в порядке, там готовы услышать и такое.

А почему игроки не бегут, а застыли в ступоре?

Ладейников тоже удивился:

– Эй, народ? Вам два раза повторять?

Вероника с Вадимом Струмилиным договорились не спешить. Тем более, что кандидат наук старался удерживать голову в одном положении – в любом другом зубная боль становилась нестерпимой. Главное, ступать ритмично. Она делает шаг левой, он – правой, потом одновременно ступают «общей» ногой. Тише едешь, дальше будешь.

Первые десять шагов им удалось пройти, как по нотам, потому что Вероника считала вслух: «Раз-два, раз-два». Остальные две пары шлепнулись в грязь почти сразу. Диана принялась осыпать ударами незадачливого Воробья:

– Урод недоношенный! Ублюдок!

Перед стартом предупредила: пусть делает, что угодно, но не дай бог опрокинуть ее в грязь. Поражение она ему еще может простить, но грязь – никогда.

Про себя Костя решил прийти первым. И резким, плохо рассчитанным движением дернул ногу партнерши в тот момент, когда другая уже оторвалась от земли. Бледная красавица не успела даже руку выставить – шлепнулась лицом и грудью на сырую почву, попахивающую тиной.

Теперь вся страна увидит ее в таком непотребном виде. Ее, которая так отличалась своей ухоженностью от всех других женщин, быстро измявшихся и потускневших без своих «косметичек».

– Гаденыш! – больно били изящные кулачки.

Воробей старался прикрыть лицо и голову.

Схватив его за грудки, она развернула парня лицом к себе и поддала коленом в пах.

– Молодчина! – восхищенно зааплодировал Ладейников.

Он смотрел на нее тем взглядом, каким мужчина мысленно раздевает женщину. Но Забродов уловил в этом взгляде отнюдь не жажду обладания. Это был взгляд убийцы, уже прокручивавшего в голове сцену насилия.

Неужели выбрал ее? Или фантазия в любой момент может переключиться на кого-нибудь другого?

Первыми из грязи поднялись Леша Барабанов с Акимовой. Но тут же снова поскользнулись и самая возрастная из пар еще больше увеличила отрыв…

* * *

Павел Семенович Феофанов несколько лет пробивал себе в придачу к ОМОНу еще и спецназ. До его прихода на руководящий милицейский пост в Алтайском крае считалось, что ОМОНа здесь достаточно. На крайний случай есть спецназ ФСБ. Но иметь под рукой свое спецподразделение стало для Феофанова вопросом престижа.

Фуражку с высокой тульей он шил в Москве, номера на служебном автотранспорте имел самые крутые во всем крае. Но ведь есть еще другие края, другие области. Нельзя отстать от соседей. Есть же в Красноярском крае милицейский спецназ, значит, и на Алтае должен быть.

Море водки пришлось выпить с нужными москвичами из министерства. Они ни в чем не нуждались – ни в угощении за его счет, ни в подарках, ни во взятках. Им и так хватало выше головы. Составь им компанию – попарься в баньке, поговори «за жизнь». Пили они покруче, чем в провинции. Время от времени Феофанов жаловался самому себе, что печень с этими москвичами надо иметь лошадиную – его печенка потихоньку начала сдавать.

К счастью, штаты на спецназ открыли раньше, чем он загремел на больничную койку. Феофанов перевел дух, дал себе слово воздерживаться от спиртного и стал пестовать любимое детище, как пестует отец позднего ребенка. Экипировка, учебный полигон, лучшие в крае кадры…

Теперь пришло время сынку поработать на отца, доказать, что труды прошли не напрасно.

* * *

– Расслабься, – шепнула Акимова.

Леша Барабанов был мужик битый. И к уголовной ответственности привлекался и дрался на бильярдных киях, и лапшу мог повесить покупателям, рекламируя на авторынке запчасти.

Но теперь понял, что гордость надо отодвинуть в сторону и отдать на время инициативу в чужие руки.

Света обхватила его за поясницу, он обнял ее за могучую шею. Двигаться синхронно стало гораздо легче, теперь они уже дышали в затылок лидерам. Те почувствовали угрозу, сбились с правильного ритма и повалились в коричневую жижу.

От сотрясения зубная боль Струмилина мгновенно удесятерилась. Тихонько завывая, кандидат наук поджал колени к животу и остался лежать в грязи в позе зародыша в утробе матери.

На уговоры и дерганья за руку никак не реагировал, никуда больше не хотел ни бежать, ни даже ползти.

Тем временем на финише Леша легко и без напряга кинул свою напарницу. Он все время держал в уме, что выиграть должен кто-то один.