Остров отложенной гибели

— Мы не можем туда отправиться. Даже ты пока не сумеешь, пришлый, хотя тебе доступно многое другое. Люди из-за стены всегда приходят сами и сами приносят дары, лишь раз они явились в поисках рабов, но наша магия, спасла нас. Мы не «крысы» и не так уж просты, а скоро великая ночь…

— Черная Луна, я помню. Ты повторяешься.

— Я лишь хочу, чтобы ты лучше всё запомнил, — костистая рука шамана поднялась в величественном жесте, палец указал куда-то вдоль берега. — Видишь этот утес, пришлый? Его называют Челюстью, и это предел земель, дарованных нам Отцом Тверди. Мы не можем проникнуть дальше, ни пешком, ни по морю, а ты на это способен.

— Я до фига, на что способен… там тоже высшие люди живут? Как эти, за стеной?

— С чего ты взял?! — возмутился Великий Пхе, даже бородка встала дыбом. — Обычные, неизмеримо хуже нас, молящиеся ложным и гнусным богам, забывшие свое естество! Отец Тверди в великой милости своей не позволяет нам пачкаться о них!

— Понятно. Они, я уверен, пиарят вас в том же духе, но это всё лирика. От меня чего хочешь?

— Утес не зря называется Челюстью, ибо есть и вторая «челюсть», очень далеко по берегу. Там обитает самое презренное из всех племен, породнившееся с морской пучиной! Слуги Невыразимого.

— Да-да, понятно. Молятся ложным и гнусным, живут неправильно. Я при чем?

— Ты отправишься именно туда, — сказал шаман безо всякого уже пафоса, вполне деловито. — Похитишь в их храме бесценную реликвию, Зуб Отца Тверди и успеешь вернуться до Черной Луны, иначе твой друг и защитник прекратит тебя защищать.

— Этот что ли? — я снова глянул на многоцветную татуху размером во весь мой торс. — Слушай, уважаемый, а давай отыграем назад? Типа, я никуда не иду, а ты убираешь с меня эту птицу, и все довольны. От чумы ты вылечил, но насчет воровских движений мы не договаривались. Кидалово какое-то! Условия договора, написанные мелким шрифтом… короче, я против!

— Ты многословен от страха, пришлый, но ты неверно боишься, — в голосе Великого Пхе прозвучала вдруг нотка, характерная для начальников-гуманистов. Тех самых, что дико смущаются, увольняя подчиненных, и даже в глаза им избегают смотреть.

— Если ты не успеешь добыть реликвию вовремя, твой защитник убьет тебя. Раздерет тебе грудь и живот когтями, выпустит внутренности, сломает хребет…

— А можно без подробностей?!

— …Вырвет глаза и выклюет мозг…

— Ты просто гений рекламы!

— …Разорвет тебя на части и съест, — закончил бородач словесную конструкцию. — Ни дружба, ни защита не достаются даром, пора бы это понять. Теперь обсудим твою награду за успешное выполнение задачи…

* * *

Отправляться в поход пришлось уже наутро. Черная Луна и моё потенциальное растерзание приблизились на несколько часов, но ночами здесь в море никто не ходит, я уже понял. Долго пытался уснуть на лежанке в убогой хижине, туловище зуделось сверху донизу, будто блохами обзавелся. Или «защитник и друг» всё напоминал о себе, осваивая мою шкуру. Помыться бы пресной водой, но с ней тут, похоже, проблемы. Провалился в короткий сон, не увидел ни толстяка, ни шамана, ни обнаженных девушек — вообще никого.

— Зачем вам этот артефакт? — спросил я уже перед выходом. Всё тот же берег, всё тот же Великий Пхе, только сам я наутро выглядел поприличней — одет, как минимум. Просторные холщовые штаны, рубаха — или туника — из той же материи, кожаная мягкая обувь, вроде мокасин. «Орлы» такое не носят, да и шить им явно не из чего. Наверняка, дары озабоченных самцов из-за стены.

— Ты называешь этим странным словом Зуб Отца Тверди? — бородач взглянул на меня терпимо и мудро, как положено священнослужителю. — Частицу Его тела, чудодейственную без всякой магии, но способную принести невиданное могущество в ночь Черной Луны?

— Да, именно эту многосложную лирику я имел в виду. Она вам поможет кого-то победить? Стать круче?

— Она поможет нам стать единственными, — ответил шаман с той самой простотой, какая выдает поистине великие речи. — Ложные боги будут повержены, наш орел расправит крылья и взглянет на всех с высоты. Ты, кстати, помнишь заветные слова?

— Назубок, — ответил я с уверенностью, которой не чувствовал. Закрыл глаза, попытался представить песок и начертанные на нем буквы, кириллицей: КУКХРА БАУПХА БДЫПТ. Дикий набор звуков, воспроизвел их вчера на слух, как уж получилось.

— И он… оно реально оживет от этой белиберды?

— Не сомневайся, пришлый. Силы крыльев твоего защитника хватит, чтобы поднять тебя и доставить сюда вместе с Зубом. Если же ты не добудешь реликвию до Черной Луны и не скажешь заветных слов, защитник пробудится сам и тогда…

— Прекрасно всё помню, не нуди! — отмахнулся я, разглядывая своё будущее плавсредство. Лодку, собранную из неведомого древесного хлама, с такими же веслами. Тяжелую, судя по всему — к воде ее приволокли аж двое мужчин в грязных набедренных повязках. Лбы у обоих украшены-изуродованы переплетением шрамов.

— Это тоже ваши?

— Рабы, — ответил шаман, не подумав даже глянуть в ту сторону. — С нами соседствуют злые племена, но наша доблесть позволяет нам одерживать верх. Ты умеешь грести?