Остров неопытных физиков

Ребята повернули обратно и пошли опять в сторону той главной улицы, по которой они пришли в порт. Здесь, на набережной, прохожих было мало, и Серега все не мог решить, у кого бы спросить дорогу.

Навстречу шли два матроса. Их черная форма была похожа на нашу, не было только привычных голубых воротников с полосками, да на головах у них вместо бескозырок с ленточками были смешные белые шапочки.

Серега решил, что уж норвежские моряки обязательно должны знать имя Тора Хейердала и где находится плот «Кон-Тики».

Морячки шли вразвалку и что-то энергично жевали.

Серега сказал:

— Будьте добры, пожалуйста, скажите нам, как пройти к плоту «Кон-Тики»! Где «Кон-Тики»? Тор Хейердал?

Морячок переложил жвачку за другую щеку и ответил:

— I don't understand, please?

— «Кон-Тики», «Кон-Тики»!.. — повторил Серега.

— I don't understend, norvegian, we are american sailors. May speak english, please?

— Сережка, он же говорит по-английски! Я его понял! — закричал Алек.

Серега и сам начал улавливать что-то знакомое в словах морячка, но английский он знал так же, как и большинство учеников средней школы, то есть почти совсем не знал. Но Алек по английскому языку был первый ученик — этим он обязан своей бабушке, которая с ним занималась. Он даже мог разговаривать по-английски.

Морячки стояли молча и продолжали жевать свою жвачку, вопросительно глядя на ребят.

— Давай, Алек, давай! Объясни им, что нам надо! — обрадовались ребята.

Алек солидно вышел вперед и стал говорить по-английски так невнятно, словно у него полон рот каши.

— Ну что? Ну, что они говорят? — приставали ребята.

— Он говорит, что они американские моряки с того военного корабля, который стоит на рейде. Они только первый день в городе и еще ничего не знают. Они думают, что мы норвежцы, и сами спрашивают, где бы тут поблизости выпить.

Американец вытащил из кармана несколько пакетиков с яркими этикетками и протянул их ребятам.

Ребята отказались.

Американец засмеялся, похлопал Серегу по плечу и стал что-то быстро говорить, опять протягивая пакетик.

— Алек, чего ему надо? — недовольно спросил Витька.

— Он хочет угостить нас этой штукой. Я не могу понять, как она называется, что-то вроде чуингэм. Он говорит, что это очень вкусно и все мальчишки во всех портах, где они бывали, всегда просят эту штуку. Ее надо взять в рот и жевать, только не глотать.

— Пускай сам жует, если не знает, где «Кон-Тики»!

Американский морячок — совсем молодой парень — развернул один пакетик и показал, как надо обращаться с жевательной резинкой. Он энергично двигал челюстями и старался изобразить на своем простецком лице предельное удовольствие.

— Пойдем, ребята, нечего время терять! — заторопился Витька.

Алек сказал американцу какую-то вежливую фразу, тот ответил, и все разошлись. Последним шел Яшка.

— Ребята, а это хорошая идея, — сказал Витька. — Если Алек может говорить по-английски так хорошо, что его американцы понимают, то мы сумеем объясниться. Надо просто говорить по-английски. Русский язык здесь, наверное, никто не знает, а английский могут знать. В крайнем случае найдем какого-нибудь школьника. Не может быть, чтобы у них в школах не изучали английский!

Ребята шли по улице, приглядываясь к прохожим и выбирая человека посимпатичнее, который мог бы знать английский язык. Но все выглядели занятыми, и было как-то неудобно их останавливать.

— Алек, иди вперед, тебе спрашивать!.. А где Яшка? — Витька обернулся. — Яшка, ты чего отстаешь?

— Я… и-ду… — произнес Яшка, с трудом раздирая челюсти.

— Яшка, ты что как-то странно говоришь, точно у тебя рот полон? Или ты по-английски тренируешься?

— Я… жу-ю…

— Что жуешь? — Витька остановился и строго посмотрел на Яшку. — Говори, что жуешь!

— Жвачку. Матрос дал.

— Покажи.

Яшка запустил пальцы за щеку и с трудом вытянул длинную липкую резинку.

— Ну и что ж, она вкусная?

— Ни-че-го. Мятой… пахнет.

— Сам жует, а с нами не поделился, — капризно заметил Алек.

— Я же не всю сразу зажевал, я и вам по кусочку оставил.

Яшка остановился и полез в карман за остатком жвачки. При этом он так неловко развернулся, что нечаянно толкнул какого-то мальчишку, который шел навстречу.

— Sorry, — сказал мальчишка.

— Чего-о? — переспросил Яшка.

— I am sorry, — опять повторил мальчишка по-английски, видя, что имеет дело с иностранцем.

— Сам ты «соря»! — проворчал Яшка. — Катись, пока не попало! — И Яшка слегка двинул плечом, что могло означать только то, что если мальчишка не уберется немедленно, ему действительно может попасть.

Это мальчишка понял, но и не подумал убраться. Наоборот, он опять сказал что-то непонятное, но уже совсем не таким любезным тоном, как вначале, пригнул голову, как это делают боксеры в кино, и пошел на Яшку.

Яшка развернулся боком и приготовился стукнуть.

Двое дерутся — третий не лезь. Этот неписаный закон одинаково строго соблюдается среди мальчишек на всех континентах мира. И в Советском Союзе, и в Норвегии, и в Америке, и на диких Соломоновых островах. Но здесь Витька его нарушил: он моментально очутился между Яшкой и незнакомым мальчишкой и так дал Яшке правой в бок, что он только охнул.