Остров, которого нет

Короткая цепочка уходящих некоторое время была хорошо видна с вершины каменной глыбы, по соседству с которой замерла «десятка». В сокращающейся тени монолита они пока еще спасались от лучей светила, упрямо карабкающегося в зенит.

Первым шел один из телохранителей, за ним — Жернов. Оба с поклажей за плечами. Потом, налегке, — фотомодель Вика в широкополой шляпе. Замыкал процессию второй телохранитель. На своих широких плечах он не нес ничего, зато тащил за собой двухколесную тележку с каким-то грузом. Они шли друг за другом, не оставляя за собой на плотном грунте никаких следов.

Ветер от зноя спасти не мог. Разве способен освежить воздух, вырывающейся из раскаленной духовки? Счастье хотя бы, что его порывы были недостаточно сильны, чтобы сорвать растянутый Никитой и Серегой брезентовый тент, который они привязали одной стороной к багажнику «десятки», а другой к стальным колышкам, кое-как закрепленным в трещинах скалы. Под этим тентом все они сейчас прятались от солнца, пытаясь осмыслить новый порядок вещей. Под днищем «десятки» были сложены их жизненные ресурсы: Двухлитровый баллон с водой и две банки консервов — белая фасоль в томате и оливки, великодушно оставленные им Жерновым, а также остатки хлеба и колбасы (сыр грабители забрали). Здесь же находилась бутылка виски, годного в данной ситуации лишь в качестве антисептика. Еды было маловато. Правда, в сумочке Кати — ее грабители не заметили, потому что сумочка была в салоне машины — обнаружились две стограммовых плитки шоколада «Аленка». Все сразу единогласно решили, что это абсолютно неприкосновенный запас и трогать его следует лишь в самом крайнем случае. Там, в сумочке, и оставили, только положили в полиэтиленовый пакет, чтобы шоколад не вытек от жары.

— Когда Робинзон на своем острове загрустил, то взял бумажку и написал, что у него плохо, а что хорошо, — сказал Никита. — Вы читали «Робинзона Крузо»?

— Я кино смотрела, — вяло отозвалась Ленка.

— Я читала, только давно. Поэтому не помню, — сказала Катя. — А что у нас хорошего?

— Хорошо, что они нас сразу не застрелили, — ухмыльнувшись, начал Серега.

— Хорошо, что мы сразу не подохли, — включилась Ленка. — Могли бы в каменюку вмазаться похуже этих дебилов.

Она хихикнула и тут же, без перехода, всхлипнула.

— Может, и зря, что не вмазались. Потому что без еды и воды так и так помрем.

— А ты что добавишь, Никита? — спросила Катя.

Он ждал этого вопроса и обрадовался, что услышал его из Катиных уст.

— Во-первых, хорошо, что они ушли, — начал он. — Во-вторых, хорошо, что мы попали в пустыню, а не в зимнюю тундру.

— Там хоть вода есть, — вздохнула Катя.

— У нас тоже. Я не имею в виду щедрый дар Жернова. Но по крайней мере, смерть от жажды нам не грозит.

— Почему? — встрепенулась Ленка.

— Воду мы с Серегой нашли, вода на данный момент не главное.

— Где? — воскликнули в один голос Ката и Ленка.

— Вон на той скале, в пещере.

— Чего же вы сразу не сказали! — обиделась Ленка.

— Да просто не успели. Только собрались, когда к нам гости пожаловали. А их обрадовать мне как-то не захотелось.

— Так им и надо, сволочам, — мстительно воскликнула Ленка. — Тогда нам тоже нужно идти, да?

— Слишком большой риск, — сказал Никита. — Пешком мы можем не дойти.

— Почему?

— До того места, куда они направились, вовсе не двадцать километров и даже не тридцать.

— А ты откуда знаешь? — заинтересованно приподнялся на локте Серега.

— Я посчитал тут на досуге… Это несложно. Задачка из геометрии восьмого класса. Та скала, на которую мы взобрались, высотой метров сорок. Ты согласен?

— Ну да, — согласился Серега.

— Давай, как я уже предлагал, считать, что мы в Каракумах. Я имею в виду, что размеры этой Земли такие же, как нашей. Собственно, скорее всего, так оно и есть, сила тяжести тут абсолютно такая же. Поверхность пустыни довольно ровная. Тогда с высоты сорока метров мы можем обозревать горизонт на расстоянии около сорока километров.

— Жирный так и говорил.

— Он сказал тридцать. Но даже это не главное. Они шли не к условной границе горизонта, а к линии, которую ему — и нам — удалось разглядеть. Дай бог, чтобы это был лес. Представь себе, что он поднимается из-за горизонта, линия которого как бы срезает его наполовину. Если эта линия находится хотя бы в десяти метрах над землей, на уровне середины высоких деревьев, дорога до опушки удлинится километров на двадцать. Итого — шестьдесят. Два дня пути. Может быть, они и дойдут, но возвращаться точно не станут.

— А ты сомневался? — недобро усмехнулся Серега.

— Нет, конечно, — мотнул головой Никита. — Но если они и мы увидели не деревья, а вершины гор, даже не слишком-то высоких, то, чтобы достичь их подножий, и двести километров не расстояние. Двести километров никому не пройти.

— Молотобойцы его неплохо накачаны, — заметил Серега. — Если бросят по дороге Жирного и слопают фотомодель, вполне могут добраться.

— Ты какие гадости говоришь! — фыркнула Ленка.

— Не думаю, что Жернов так прост. Наверняка он предусмотрел подобную возможность, — сказал Никита.

— Вот я тебя, Ленка, есть ни за что не стану, — пообещал Серега.