Остров, которого нет

Конечную цель маршрута они увидели в середине третьего дня пути. Вначале она выглядела просто как небольшая серая выпуклость, слегка возвышающаяся над горизонтом, но на закате внезапно вспыхнула, засияла ослепительным блеском. Свечение длилось минут пять и внезапно исчезло, а утром повторилось снова. С каждым их шагом маяк медленно рос в размерах, обретая все более ясные очертания. С этого расстояния он совершенно не напоминал творение разума и казался одинокой скалой, монолитом серого камня посреди пустыни. Щадя женщин, двигались они медленно, с частыми остановками, и вряд ли преодолевали за день более двадцати километров. Так или иначе, когда остановились на очередную ночевку, стало очевидно, что следующий переход станет последним. Впрочем, и Серега, и Никита, и Алексей чувствовали себя измотанными ничуть не меньше. Пустыня неумолимо высасывала из них энергию жизни. Ночи приносили некоторое облегчение, жаль, что короткого отдыха от заката до рассвета не хватало, чтобы восстановить силы. Им удавалось лишь — очень ненадолго — забыть о смертельной усталости.

Как и подозревал Никита, с приближением к источнику, призывный зов маяка не делался громче, он звучал разве что яснее, четче. И насколько бы велика ни была усталость, Никита всякий раз просыпался, когда раздавался этот звук.

В первую ночь они пытались организовать дежурство, но удержаться от сна оказалось для каждого сверх физических возможностей. Страшная усталость рождала равнодушие к опасности, их беспечностью могли легко воспользоваться ночные хищники пустыни, окажись таковые поблизости. Им повезло в том, что хищников здесь не было. Эта территория вообще казалась лишенной какой бы то ни было жизни. За все время они видели однажды лишь летающих ящеров, но и те кружили вдалеке, казалось, не отваживаясь пересекать некий невидимый рубеж.

Единственным источником оптимизма служило то, что у них оставалось достаточно пищи и, самое главное, воды. По прикидкам Никиты, при разумной экономии, запаса влаги должно было хватить и на обратный переход. Если, конечно, на такой переход достанет сил. Об этом Никита старался не думать, хотя чувствовал, что подобные мысли приходят в голову не только ему одному. По счастью, они почти не разговаривали, обмениваясь лишь самыми необходимыми репликами — на большее сил тоже не было. И только присутствие Кати не позволяло эмоциям Никиты окончательно угаснуть. Он очень беспокоился за нее. Катя здорово похудела и осунулась (вообще-то, все они сейчас выглядели примерно одинаково), но сохраняла присутствие духа, не давая раскиснуть Ленке и удерживая от истерик Вику. Никите здорово повезло, что он встретил Катю. Ночью она засыпала, положив голову на его плечо, и тогда на короткое время к Никите приходила дурацкая, мало чем обоснованная уверенность, что в конечном счете у них все будет хорошо.

Он проснулся, потому что перестал ощущать возле себя присутствие Кати, и открыл глаза. Рассвет еще только начинался, однако никто из его спутников уже не спал. Все они смотрели в сторону приземистой серой громады, вершина которой ослепительно сверкала в первых лучах восходящего светила. Маяк посылал очередную порцию сигналов всем, кто желал и мог его увидеть…

Они шли медленно, и сейчас не одна усталость сдерживала их шаг. Чем ближе была конечная цель пути, тем скорее росла в душе каждого непонятная тревога. Серая стена становилась все ближе, обнаруживая неровности, впадины, щели и трещины, постепенно распадаясь на отдельные фрагменты, и в какой-то момент стало очевидно, что перед ними вовсе не монолит, а очень плотное скопление скал, в сердце которого вели между них проходы-расщелины.

У одной, шириной около трех метров, они остановились.

— Очень смахивает на начало лабиринта, — заметил Серега. — Интересно, кто бы мог такое нагородить?

Стены расщелины были совершенно отвесными, слегка сужаясь, она сворачивала вправо уже через несколько шагов.

— Пошли, что ли, — неуверенно произнес Алексей.

Перед тем как вслед за остальными сделать первый шаг, он зачем-то вытащил свой бесполезный пистолет без патронов, пощелкал курком и снова засунул за пояс. Всех здорово удивляло, что он до сих пор таскал пистолет с собой, будто надеялся наткнуться когда-нибудь на оружейный магазин. Возможно, впрочем, наработанные рефлексы в нем были так сильны, что не позволяли расстаться с оружием даже без боеприпасов.