Остров Корфу – последний бастион Византии

Своеобразной данью древнегреческой мифологии стал дворец Ахиллион, выстроенный на острове в 1889–1891 гг. австро-венгерской императрицей Елизаветой (1837–1898 гг.), более известной, как Сисси. Само название говорит о том, что дворец посвящен любимому герою романтической супруги Франца Иосифа (1830–1916 гг., правил с 1848 г.) – Ахиллу, в трагической преждевременной смерти которого Сисси видела отражение такой же кончины своего единственного сына, кронпринца Рудольфа (1858–1889 гг., найден мертвым в охотничьем домике близ Вены вместе со своей любовницей венгерской дворянкой Марией Ветцерой), чей прах она перевезла в Ахиллион. Небольшое трехэтажное здание, построенное по проекту итальянских архитекторов Рафаэля Карито и Антонио Лади, причудливо сочетает венскую дворцовую архитектуру и классические греческие ордера. Также и отделка включала в себя многочисленные античные мотивы. Несмотря на то, что позднее дворец был фактически разграблен, кое-что уцелело – статуи античных богов Зевса и Геры при входе на лестницу, элементы отделки и отдельные предметы интерьера, часовня с богослужебными предметами, подаренными Сисси Папой Пием IX (1792–1878 гг., на кафедре с 1846), бюсты античных философов и писателей, статуи муз и Граций, ряд статуй снаружи, картина с Одиссеем и Навсикаей и, конечно же, шедевры, связанные с Ахиллом – картина «Триумф Ахилла» (или «Торжествующий Ахилл», 1892 г.) и статуя умирающего Ахилла в саду (1884 г., изначально находилась в Вене). «Одиссей и Навсикая» принадлежит кисти баварского художника Людвига Фирса и отображает следующие строки Гомера: разбуженный игрой Навсикаи и ее служанок, «…из чащи кустов Одиссей осторожно // Выполз; потом жиловатой рукою покрытых листами // Свежих ветвей наломал, чтоб одеть обнаженное тело. // Вышел он – так, на горах обитающий, силою гордый, // В ветер и дождь на добычу выходит, сверкая глазами, // Лев; на быков и овец он бросается в поле, хватает // Диких оленей в лесу и нередко, тревожимый гладом, // Мелкий скот похищать подбегает к пастушьим заградам. // Так Одиссей вознамерился к девам прекраснокудрявым // Наг подойти, приневолен к тому непреклонной нуждою. // Был он ужасен, покрытый морскою засохшею тиной; // В трепете все разбежалися врозь по высокому брегу. // Но Алкиноева дочь не покинула места. Афина // Бодрость вселила ей в сердце и в нем уничтожила робость. // Стала она перед ним…»

На картине австрийского художника Франца Маца запечатлен эпизод, когда Ахилл объезжает стены Трои на колеснице, к которой привязан труп поверженного им в поединке величайшего троянского героя Гектора. Художник практически «дословно» следовал Гомеру: «…на Гектора он недостойное дело замыслил: // Сам на обеих ногах проколол ему жилы сухие // Сзади от пят и до глезн и, продевши ремни, к колеснице // Тело его привязал, а главу волочиться оставил; // Стал в колесницу и, пышный доспех напоказ подымая, // Коней бичом поразил; полетели послушные кони. // Прах от влекомого вьется столпом; по земле, растрепавшись, // Черные кудри крутятся; глава Приамида по праху // Бьется, прекрасная прежде; а ныне врагам Олимпиец // Дал опозорить ее на родимой земле илионской! // Вся голова почернела под перстию. Мать увидала, // Рвет седые власы, дорогое с себя покрывало // Мечет далеко и горестный вопль подымает о сыне. // Горько рыдал и отец престарелый; кругом же граждане // Подняли плач; раздавалися вопли по целому граду. // Было подобно, как будто, от края до края, высокий // Весь Илион от своих оснований в огне рассыпался!» Скульптура, изваянная немцем Эрнстом Густавом Хертером, изображает момент, когда смертельно раненный Ахилл, уже полулежа, пытается извлечь из пятки (единственного его уязвимого места) поразившую его отравленную стрелу троянского царевича Париса. В «Илиаде» это уже не описано, но было известно всей античной Греции – см. у Еврипида (ок. 480–406 гг. до н. э.) в «Гекубе»: «Отведите // К Ахиллову костру меня, колоть // Гекубу нет запрета вам. Не ею ль // Парис зачат, чья горькая стрела // Рожденного Фетидой уложила?», или, позднее, у Овидия в «Метаморфозах» (конец книги 12); прямо или опосредованно, с гибелью Ахилла был связан Аполлон, который либо умело направил стрелу Париса, либо сам убил греческого героя, приняв облик троянского царевича (см. у Софокла (ок. 496–406 гг. до н. э.) в «Филоктете»: «Ужели смерть познал Пелеев сын? – Да, он убит – не человека дланью: // Его сам Феб стрелою поразил»).