Остров Итонго

— Чтобы показать им свою силу. С сегодняшнего дня я начинаю открытую кампанию против их предрассудков. Либо островом будут править предрассудки, либо я.

— Другими словами: или ты положишь из всех на лопатки, или сам свернешь себе шею.

— Ну, ничего не поделаешь, — вздохнул Гневош. — Другого выхода нет. Ва-банк! Для начала созови сегодня на пять часов дня Совет Десяти и народ. Изану и его семью окружи особой заботой. Будет лучше, если расставишь вокруг его толдо охрану. Я сейчас пойду к нему лично, чтобы успокоить его ближних. Во всем этом деле я чувствую руку негодяя Маханы, который якобы прячется в горах и подстрекает людей против нас с тобой. А этот обманщик Вангаруа, кажется, его эмиссар. Отсюда и его неприязнь к преданному нам Изане. Теперь, Уилл, мы расстанемся и встретимся в пять часов на сходе. Было бы неплохо, если бы ты на всякий случай сосредоточил в резерве отряды воинов, на которых мы можем рассчитывать. Возьми себе в помощь Ксингу. Это добрый и преданный нам юноша.

— Я в этом не сомневаюсь. До свидания, Джон.

После ухода Питерсона Гневош одел свой парадный королевски наряд и в сопровождении личной гвардии отправился к дому Изаны. Уже издалека донеслись до него громкие причитания женщин. При виде приближающегося короля крики усилились. Из дома выскочила Алафа, жена Изаны, и, рвя волосы, со стоном припала к ногам Чандауры. Он поднял ее и утешил короткой фразой:

— Ни один волос ему с головы не упадет.

В дверях толдо он застал стражников. Они подняли копья в знак приветствия. Чандаура нахмурился.

— Кто вас здесь поставил? Атахуальпа?

— Шаман Вангаруа, — ответил начальник стражи.

В глазах короля засверкали молнии.

— Кто его уполномочил выдавать такие приказы?

Стражник растерялся и некоторое время молчал. Наконец, глядя королю в глаза, ответил:

— Шаман поступил так по старому обычаю, на основании результатов следствия, произведенного на фейтоке у могилы Хуанако.

— Молчать! — гаркнул Чандаура, побледнев от гнева. — Кто здесь правит? Я или шаманы, колдуны и всякие другие мошенники? Я вас научу порядку и послушанию! Изану будут охранять воины, которых по моему приказу назначит Атахуальпа, а вы отсюда — вон! Немедленно! Направо и шагом марш в лагерь!

Стражники, напуганные и сбитые с толку, взяли на караул и ушли. Чандаура протянул обе руки к Изане, который, стоя на пороге дома, был немым свидетелем этой сцены.

— Прости, дружище, за неприятности, которые сегодня на тебя обрушились.

Строгое, похожее на бронзовый рельеф лицо вождя не дрогнуло.

— Я готов понести смерть по воле народа, — спокойно ответил он.

Чандаура нетерпеливо махнул рукой.

— Ты плетешь глупости, мой друг и брат. Изуара будет жить еще многие годы и дождется внуков. Не будь я Чандаура, король.

— Воля народа, собравшегося на суд на фейтоке, священна, — настаивал вождь.

— Воля итонгуара и короля еще более священна. Изана будет жить, потому что я так хочу. Но что это, вождь? Ты принимаешь меня на пороге и не приглашаешь в дом?

Изана смутился.

— Двери моего дома всегда открыты для моего короля и господина, — сказал он, отступив в глубь хижины. — Отдохни, Чандаура, и не погнушайся скромной трапезой.

Они вошли в хижину. Королевская свита заняла место стражи и расположилась вокруг дома.

Когда по истечении часа Чандаура покидал дом Изаны, его лицо было суровым и решительным. А старый вождь смущенно опустил взгляд.

* * *

После визита у Изаны король вернулся к себе и приказал начальнику своей личной гвардии, слепо преданному ему Чантопиру, не впускать никого внутрь вигвама. Чандаура был утомлен и хотел, видимо, перед важным делом, которым ему сегодня предстояло заняться, пообщаться с духами предков. Он также нуждался в нескольких часах сна и отдыха. Когда его высокая фигура исчезла за занавесом, заслоняющим вход, вокруг воцарилась непроницаемая тишина и никто не осмеливался приблизиться к королевскому дому.

Около половины пятого перед совещательным домом начались собираться толпы, еще через четверть часа собрался в полном составе Совет Десяти, а ровно в пять появился король с Атахуальпой по правую и Изаной по левую руку. Вслед за ними, под командованием Ксинги и Чантопиру, на середину площади вошел и выстроился широким полукругом отряд, насчитывающий тысячу воинов. Чандаура взмахом руки ответил на приветственные возгласы подданных и сразу же обратился к ним с речью.