Остров гориллоидов. Затерянные миры. Т. 7

— Да, только «как будто», потому что в некоторых случаях потолок-то, знаете ли… гнется. В самом деле: максимальный вес петуха крупнейшей чистой породы шесть кило. И вдруг помесь имеет уже семь! Что означает лишний килограмм? Дыру в потолке, дорогой мой, дыру в потолке, и ни что другое! Вы никогда не задумывались над этим вопросом, мсье Ильин?

— Нет… Но раз перед нами в клетке имеется явление такого рода, то я был бы очень рад услышать ваше мнение о его причинах.

Ильин невольно отшатнулся… «Очевидно, перед нами один из ваших гибридов — помесь оранг-утана и гориллы», — сказал он.

— Причинах? — Кроз усмехнулся, и его узенькие серые глаза заблестели. — Причин несколько, дорогой мой, но на первое место я выдвигаю прежде всего одну. Она очень проста, мсье Ильин, но, по-видимому, как раз самое простое постигается с наибольшим трудом. Чтобы не ходить далеко, возьмем для примера сидящее перед нами чудовище. Как произошла от более мелких предков горилла? Очевидно, вследствие того, что на протяжении веков возникли несколько усиливающих рост генов[7]. На другом конце земного шара оранг-утан произошел также от мелких предков и также вследствие появления усиливающих генов, но только… тех ли самых генов, коллега?

— Я считаю последнее маловероятным, — сказал Ильин.

— И вы совершенно правы. Да, гены, усиливающие рост гориллы, и гены, усиливающие рост оранг-утана, — это разные гены. И когда мы произвели скрещивание, одни гены усилили действие других, и вот — результат перед вами. Отсюда для вас ясно, где надо искать особо резких уклонений вверх. Они будут получаться посредством скрещивания наиболее крупных пород, притом пород, происшедших от мелких предков, возможно, независимо друг от друга. И теперь уже я спрошу вас: какой еще вывод, по-вашему, вытекает из этого объяснения, — если, конечно, оно верно, — и каким путем это объяснение можно было бы подтвердить или опровергнуть?

Кроз умолк и, слегка усмехаясь, уставился на собеседника. Ильин на минуту задумался.

— Я полагаю, — ответил он, — что этот путь напрашивается сам собой. Если во втором поколении при расщеплении, согласно закону Менделя[8], часть потомства сохранит громадный рост родителей, то вы правы. Но вместе с тем… — Ильин чуть запнулся. — Вместе с тем, в этом случае мы имели бы возможность создания стойких гигантских рас посредством расщепления полученных крупных гибридов.

Лицо Кроза просияло.

— Я думаю, коллега, — сказал он, — что мы с вами далеко пойдем, если мы понимаем друг друга с полуслова. Вы правы. И я могу сообщить вам, что этот гигант — гибрид второго поколения, и что гигантские расы здесь, в Ниамбе, мы уже создаем!

Помещение для обезьян было очень обширно. Оно тянулось рядом отдельных павильонов, окутанных густой тропической зеленью. В громадных клетках, погруженных в полумрак лесной чащи, находились гориллы. Их было около двух десятков. Гигантские старые самцы с могучими клыками и самки с детенышами помещались то группами, то поодиночке. В большинстве они оказались ручными и всеми способами выражали восторг при приближении Кроза.

Оранг-утанов, шимпанзе и помесей последнего с гориллой оказалось всего несколько штук. На вопрос Ильина Кроз дал следующее объяснение:

— Видите ли, сама-то станция построена здесь именно потому, что лежащие за рекой леса являются центром распространения горилл, и естественно, что последние и явились основным объектом нашей работы. Что касается орангутанов, то, во-первых, нам трудно их доставать, а во-вторых, помеси их не дали ничего нового сравнительно с помесями гориллы. Больше интереса представляют гибриды шимпанзе, но работа с ними находится еще в начальной стадии.

Приблизительно в середине участка, занятого под обезьян, находилась лаборатория Кроза, сравнительно небольшая, но блестяще оборудованная. Две крайние ее комнаты были предоставлены Ильину.

Осмотр и изучение великолепных микроскопов и аппаратов для микрофотографирования заняли несколько часов, после чего Кроз обратился с просьбой перенести продолжение беседы на следующий день, и Ильин отправился домой.

VII. ТАЙНА НИАМБЫ

Солнце уже стояло низко, когда за стеной раздались те же, что прошлой ночью, звуки. На этот раз нелепого ночного страха, конечно, не было, и Ильин с любопытством прислушивался к тому, что там происходило, как вдруг родилось предположение настолько жуткое, что невольный холод пробежал у него по спине.

Кроз ни словом не обмолвился о том, что делается по ту сторону стены, а Ильин также этой темы не затронул. Вещь общеизвестная: спрашивать о том, чего явно не хотят говорить, — лучший способ ничего не узнать.

С другой стороны, Ильин чувствовал, что он не в силах оставаться в неизвестности. Первый проект — подставить к стене лестницу — отпал, потому что никакой лестницы в доме не оказалось. Воспользоваться веревкой? Но на гладком полукруглом ребре стены ее не за что было бы зацепить.