Остров Головорезов

С предупреждением профессор несколько запоздал. Стоило мичману приблизиться к орхидеям, как несколько тонких, но прочных веток обвили его лодыжки, а сам цветок приглашающее раскрыл лепестки, обнажив маленькую, но самую натуральную пасть – с сотней мелких зубов и потеками густой слюны.

– Берегись! – закричал Воловик.

Зиняк отмахнулся мачете, и зубастый цветок упал к его опутанным ногам. Но на место одного погибшего цветка тут же встали двое. А к побегам присоединились еще с полдюжины, оплетая ноги мичмана, будто паутиной.

Схватка мичмана с хищными цветками происходила в полной тишине (у Зиняка не было времени даже материться), и оттого казалась совершенно нереальной. Зиняк махал мачете, срубая все новые и новые орхидеи, пытался распутать ноги, запутываясь еще больше, а Пошта, Воловик и профессор не приближались, чтобы не угодить в ту же ловушку.

«Копать-колотить! Чем ему помочь? – судорожно думал Пошта. – Стрелять? Бессмысленно, пули цветкам не страшны. Кинуть гранату? Зиняка посечет осколками. Полезть в рукопашную и оказаться в таком же плену? Нет, это не выход. Эх, сюда бы Костю с его бумерангом!».

Выход нашел Воловик. Смекалистый матрос снял свой флотский ремень, намотал на запястье и, раскрутив как следует, метнул конец с пряжкой в мичмана.

– Лови!

Зиняк отбросил бесполезное мачете и двумя руками вцепился в пряжку.

– Тянем! – заорал Воловик.

Профессор Кайсанбек Аланович обхватил матроса сзади и вдвоем они, словно в сказке про репку, потащили мичмана из западни. Пошта же выхватил свой нож и принялся обрубать тянущиеся за ускользнувшей добычей побеги. Пару раз лепестки плотоядных орхидей мазнули листоношу по лицу, обдав вонью гниющего мяса, но в путы Пошта умудрился не попасть.

Разорвав дистанцию до безопасной, весь отряд устало повалился на землю.

– Фига себе, понюхал цветочков, – пробормотал Зиняк. – Может, гранату туда кинуть?

– Не надо. Не переводи боеприпас. Опять-таки, – сказал Пошта, – если за нами действительно идут те, кто похитил Костю, не будем портить им сюрприз. Все, привал окончен, в путь!

Где-то через полчаса – солнце уже поднялось над горизонтом и уверенно карабкалось к зениту – вышли к биостанции.

После Катастрофы уровень Черного моря значительно поднялся, из-за чего часть строений биостанции – в частности, старый дельфинарий, питомник для тюленей и научно-исследовательские лаборатории – оказались частично затопленными. Вообще биостанция сейчас больше всего напоминала город, который Пошта видел только на картинках в старых книгах – Венеция, что в Италии. Протоки вместо проходов, каналы вместо улиц, торчащие крыши домов.

– Вон то большое здание, – махнул рукой листоноша, – наверняка ангар для техники. Если где-то тут и остался батискаф, так это там.

– И что же, мы вот так с ходу полезем искать батискаф? – не поверил Кайсанбек Аланович. – А осмотреться? Место ведь уникальное! Какие исследования тут велись! Вы не поверите!

– Осмотримся обязательно. И разделимся. Вы, товарищи матросы, устроите засаду. А мы с вами, профессор, отправимся на поиски бункера.

– Зверь ты, Пошта, а не листоноша, – пробурчал Зиняк. – А отдохнуть? А поспать? Я уже не помню, когда спал последний раз. Про пожрать уже и не говорю, живот к спине прилип. А тебе все – бункер, бункер…

– Миссия превыше всего. – Пошта был непреклонен. – Надо раздобыть какую-нибудь лодчонку, неизвестно, какая там глубина. Воловик, поищи чего-нибудь.

– Как что – так сразу Воловик, – заворчал матрос.

От усталости, недосыпа и голода отряд начинал проявлять признаки недовольства. Назревал бунт, Пошта это понял. Если пойти на поводу у людей – черта с два их потом заставишь что-то делать. Нет, только дело, только работа. Чтобы времени не было бастовать.

На территорию биостанции ступили осторожно. Поначалу пытались пробираться верхами, чтобы не замочить ног – улицы были затоплены, где по колено, где по пояс; лезли на фонарные столбы, на подоконники, на крыши, но крыши были провалены, столбы покосились, а из оконных рам опасно торчали осколки стекла, и отряд вскоре плюнул на акробатику и побрел дальше по пояс в воде. Разумеется, скорость передвижения сильно упала. Хорошо еще солнышко пригревало по-летнему, вода была теплая – но смердело от нее страшно, гниющими водорослями и чем-то кислым.

– Так мы далеко не уйдем, – заметил Пошта. – Где этот матрос Воловик?

– Тут я, – крикнул матрос, появляясь из заброшенного ангара с легкой углепластиковой лодкой на плечах.

– О, байдарка! – обрадовался Кайсанбек Аланович.

– Не байдарка, а каноэ, – поправил профессора Пошта. – А еще точнее – каяк.

– Чего ж ты ее на себе прешь, балбес! – заржал Зиняк.

– Там на дне всякая всячина торчит, – объяснил Воловик. – Рельсы какие-то, штыри. Боюсь днище пропороть. Сейчас выйдем, где поглубже, и погрузимся.