Остров Головорезов

Обратный путь занял у них чуть больше получаса, но вернулись они совсем не в тот город, из которого уходили. Да, Феодосия – вернее, руины Феодосии – была сонным, унылым, выпаленным солнцем городком, где обитали медленно вырождающиеся аборигены, склонные впадать в алкогольное или наркотическое оцепенение уже ближе к обеду (это называлось у них сиестой), а к закату – и вовсе достигать состояния коматоза. Но сегодня, после ожесточенной схватки с пушистиками в Генуэзской крепости, будто какой-то вирус поразил жителей Феодосии.

Все они – а оказалось их совсем не так мало, как думал Пошта – вывалили на улицы Феодосии и молча слонялись, поглядывая на листонош и матросов с плохо скрываемой ненавистью. Просто молча проходили мимо, недобро глядя и сплевывая сквозь зубы. Немое напряжение было разлито в воздухе.

– Чего это с ними? – удивилась Бандеролька. – Как будто эпидемия запора! Рожи-то, рожи какие напряженные!

– Не знаю, – негромко ответил Кайсанбек Аланович. – Но мне это не нравится. Очень напоминает начало массовой истерии.

Листоноши и матросы шли медленно, украдкой перетягивая оружие со спины на грудь, в позицию патрульной готовности. Так люди идут мимо стаи собак на незнакомой территории – те еще не рычат и не лают, но в любой момент могут броситься.

– Слушай, – спросил вдруг Пошта матроса Воловика. – А фиг ли вы в крепости делали? Случайно, что ли, забрели?

Воловик хмыкнул.

– Как же, случайно! – ответил он угрюмо. – Вас искали. Мы же когда из Севастополя сбежали – еле ноги унесли, сначала от мутантов-гладиаторов, потом от бандитов. Ну и пошли листонош искать.

«Ну да, – подумал Пошта, – все наши тогда в Джанкой стягивались, по особому распоряжению Филателиста. Старый лис что-то знал наперед. Или предчувствовал».

– Бродили-бродили, – продолжал Воловик, – и выбродили в Феодосию. И тут нате: цельных отряд вашего брата только что ушли в Генуэзскую крепость за какими-то своими листоношьими делами. Ну мы и погнали. Расспросить вас хотели – что за фигня, зачем вам это надо? А уже на подходе, когда пальбу и взрывы услышали, решили, что конструктивного разговора не получится. А уж когда я тебя, сволочь такую, опознал, не удержался…

– Ясно-понятно, – пробормотал Пошта и за шкирку подтянул к себе поближе Костю.

Пацан все порывался выяснить, почему окружающие смотрят волком, причем собирался сделать это в типично пацанской манере с традиционным вопросом: «Че зенки вылупил, козлина?»

Это могло плохо кончиться. Толпа вокруг собиралась – как рыбки-прилипалы вокруг акулы. Отряд почувствовал себя в окружении – как-то незаметно все отходы, все улочки-переулочки вдруг оказались забиты феодосийцами.

В толпе началось недоброе гудение. Много-много тихих, почти неразличимых фраз начали сливаться в монотонный неодобрительный гул.

– Надо смываться, – совсем не изысканно сформулировал профессор Кайсанбек Аланович. – Иначе нам труба. Сейчас они могут кинуться в любой момент. Это называется «эффект заражения», когда много людей собираются в одном месте, поступок одного может спровоцировать аналогичную реакцию всех остальных. «Все побежали – и я побежал».

– Да чего это они? – громко возмутилась Бандеролька, не вняв предостережению профессора. – Чего вам надо?! – крикнула она в толпу.

– А то ты не знаешь! – ответили ей и толпа тут же загомонила: – Листоноши! Приперлись! Сволочи! Из-за вас все!

Листоноши и матросы на чистом инстинкте самосохранения образовали защитный строй, или, проще говоря, встали в круг и ощетинились стволами.

– Что вы несете! – возмущалась Бандеролька, хотя профессор дергал ее за рукав и умолял заткнуться. – Что из-за нас?

– Война! – прозвучало страшное слово.

– Война из-за вас!

– Весь Крым поднялся!

– Хватит вас терпеть!

– Мутанты проклятые!

– Выродки!

Особенно пикантно последнее звучало из уст опустившихся наркоманов и алкоголиков.

– Молчать!!! – рявкнул Пошта, и толпа испуганно затихла. – Р-разойтись! По домам! Быс-стро!

– Хрен тебе, листоноша! – выкрикнул кто-то и из толпы полетел первый камень.

Пошта с трудом удержался, чтобы не ответить очередью из «Тавора». Дурное дело нехитрое – покрошить толпу безоружных людей, залить улицы Феодосии кровью. Но сейчас такой поступок будет только на руку тем, кто хочет подставить клан. «Кровавая резня в Феодосии!» «Листоноши-убийцы!» «Расстрел мирного населения!»

Пошта увернулся от камня, потом от второго. Третий отбил прикладом. Остальные члены клана и матросы поступали аналогично. Профессор удерживал Костю с его смертоносным бумерангом.

«Эх, сюда бы пушку Гаусса-Уткина, – злобно подумал Пошта. – Зарядить мелкой дробью – и по ногам. В миг бы размело эту шушеру!».

– Назад! – орал он. – Назад, а то буду стрелять!

И тут из толпы вылетело что-то горящее. Бутылка с торчащим из горлышка куском пылающей тряпки. Прежде чем мозг понял, что это, руки среагировали сами. Пошта выстрелил, «коктейль Молотова» взорвался в воздухе, горящая смесь масла и бензина огненным дождем пролилась на головы толпы. Люди завопили и бросились в рассыпную.

Улица опустела в мгновение ока.