Остров Головорезов

– Об этом пусть судят твои родители.

– Нет у меня родителей! Только дядька! И он разрешит!

– Ага, конечно, – хмыкнул Штемпель. – Забудь, пацан. Подрастешь – станешь листоношей, и находишься еще по Крыму. На твой век приключений хватит.

– А будешь болтать про нашу миссию, – добавил Пошта угрожающе, – отдам тебя Контейнеру. Он запрет тебя в арсенале и заставит чистить стволы. Все.

– Не заставит, – Костя едва не плакал, осознав, что его все-таки не берут. – Контейнер – это мой дядька. Он меня скорее заставит конюшни чистить, к оружию не подпустит.

– Ну вот видишь…

Пошта потрепал мальчишку по голове и повел свой маленький отряд в сторону столовой – как раз наступало время завтрака, а значит, там соберутся все свободные в данный момент листоноши. Идеальное время и место для рекрутирования добровольцев в самоубийственную миссию.

Глава 3 Враг у ворот

– С ума спятили, что ли? – пожилой листоноша Телеграф пожал сутулыми плечами. – Какая еще экспедиция? Я только из рейса, почту доставлял в Симфер. Вы вообще в курсе, что на острове творится? Татары лютуют, казаки воюют, бандиты грабят. Порядка нет и скоро совсем не будет. Не, мужики, не пойду. Если б Филателист велел – другое дело, приказ есть приказ, а добровольцем не пойду. Я бы до своих лет не дожил, если б вызывался добровольцем во всякие опасные авантюры.

Пошта вздохнул. Требовать от Филателиста приказать он не мог; да и Филателист, будь он хоть трижды глава клана, не имел права посылать листонош не в регулярные рейды, а в самоубийственные экспедиции. Да и толку от рекрутов, идущих в бой из-под палки? Листонош, особенно таких, как Телеграф, надо было уговорить, замотивировать – но как это сделать, не выдав тайны бункеров?

– Телеграф, – сказал Пошта. – Ты мужик взрослый и серьезный. Видал виды, как говорится. И Филателиста давно знаешь.

– Ха! – Телеграф ухмыльнулся. – Да мы с ним вместе начинали эту цитадель возводить!

– Вот-вот, – кивнул Пошта. – А теперь подумай. Будет Филателист впустую рисковать своими людьми? В такое сложное время – отправлять лучших в непонятную экспедицию?

– Ну… Нет, – пожал плечами Телеграф. – К чему ты клонишь?

– А если на острове дело идет к войне, как ты думаешь, надо листоношам что-то по этому поводу предпринять? – продолжал интриговать Пошта.

– А что мы можем сделать? – Телеграф поднял брови.

– Многое. Ты пойми, Телеграф. Пока ты не согласишься – я тебе не могу рассказать все подробности. Не потому, что не доверяю, а потому что права не имею. Не моя это тайна.

Телеграф хохотнул.

– Ни черта себе расклад. Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что, а пока не подпишешься, даже не скажу, зачем идем. Ох, темнишь брат Пошта! Ох, темнишь!

Пошта улыбнулся.

– Ясно-понятно, что темню. На то есть свои причины.

Очень Поште хотелось завербовать Телеграфа – тогда процесс рекрутинга прочих листонош пошел бы гораздо легче. Пошта не знал, как обстояли дела у Штемпеля и Бандерольки, но его самого уже четыре раза послали вежливо, и дважды – в грубой форме. Если Телеграф согласится, дальше пойдет легче. Во-первых, Телеграф отличался феноменальной везучестью, был этаким живым амулетом любой экспедиции. А во-вторых, если такой матерый член клана, как Телеграф, на что-то соглашается, молодым следует брать с него пример.

– Эх, – Телеграф отхлебнул пива, – нравишься ты мне, Пошта. Есть в тебе что-то похожее на меня, каким я был лет двадцать назад. Пожалуй, что подпишусь. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Пошта радостно поднял пивную кружку и замер – странный высокий звук (почти на пределе слышимости) донесся с улицы. Вой? Писк? Гул? Нет, что-то другое.

Телеграф вдруг вскочил и заорал:

– Ложись! Воздух!

И прежде чем Пошта понял, что старый листоноша имел в виду, Телеграф схватил его за шкирку и сунул под стол. На улице глухо ахнуло, земля вздрогнула, и зазвенело битое стекло. Моментально запахло пылью, дымом, разрытой сухой землей и кровью. Кто-то истошно завопил, и поверх крика опять раздался этот странный звук – вой падающих бомб.

– Артобстрел! – сообразил Пошта, уже сидя под столом. Телеграф кивнул, прикрывая голову руками. С улицы донесся еще вой, потом взрыв. И еще. И еще.

Остро и кисло запахло кровью. Листоноши, кто успел, попрятались под столами и рухнули плашмя на пол. Осколки битого стекла устилали все горизонтальные поверхности, и если бы не пыль от взрывов, оседавшая сверху, все вокруг бы сверкало и переливалось. От грохота звенело в ушах. Пошта вспомнил, что при близких взрывах надо открыть рот, чтобы уравнять давление воздуха внутри носоглотки – иначе повылетают к чертям барабанные перепонки. А оглохнуть ему совсем не улыбалось.

Телеграф приподнялся на локтях, огляделся и по-пластунски пополз к выходу.

– Ползи за мной, – скомандовал он Поште. – А то накроют нас тут, как цыплят в курятнике! И вы тоже, – прикрикнул он остальным листоношам, оцепеневшим и растерявшимся. – Ползите давайте, здесь вам не бомбоубежище! В арсенал, брать стволы и по боевым позициям! За артподготовкой наверняка будет штурм!