Остроумие и его отношение к бессознательному

Виды юмора чрезвычайно разнообразны, в зависимости от природы аффективного возбуждения, за счет экономии которого он создается. Это сострадание, досада, боль, умиление и т. д. Этот ряд бесконечен, так как область юмора становится все шире. Художнику или писателю удается юмористически победить непобежденные до сих пор аффективные возбуждения, сделать их источником юмористического удовольствия с помощью тех же приемов, что и в предыдущих примерах. Художники «Симплицис-симуса» поражают нас тем, что добывают юмор из ужасного и отвратительного. Впрочем, формы проявления юмора определяются двумя особенностями, связанными с условиями его возникновения. Во-первых, юмор может сливаться с остротой или другим видом комизма, причем на его долю выпадает задача устранить заложенную в ситуации возможность развития аффекта, который явился бы препятствием для ощущения удовольствия. Во-вторых, он может совсем или только частично упразднить развитие аффекта, что имеет место даже чаще, так как это легче сделать. В результате появляются различные формы «мрачного» («gebrochen»)¹ юмора, смеющегося сквозь слезы. Он отнимает у аффекта часть его энергии и придает ему за это юмористический оттенок.

Юмористическое удовольствие, доставляемое вчувствовани-ем, возникает, как можно заметить из предыдущих примеров, с помощью особой техники, которую можно сравнить с передви-ганием. С помощью этой техники уже заготовленный аффект не встречает нужного объекта, и энергия направляется на нечто другое, нередко второстепенное. Но для понимания того процесса, который осуществляет передвигание с развития аффекта, это ничего не дает. Мы видим, что воспринимающий юмор подражает его создателю в его душевных процессах, но не узнаем при этом ничего о тех силах, которые осуществляют этот процесс у создателя юмора.

Можно только сказать, что если кому-нибудь удается пренебречь, например, болезненным аффектом, противопоставляя величину мировых интересов своему собственному ничтожеству, то мы не видим в этом никакого проявления юмора. Это только проявление философского мышления, и мы не получаем никакого удовольствия, отождествляя себя с этим человеком. Юмор, следовательно, так же невозможен при фиксации сознательного внимания, как и комическое сравнение, которое связано условием оставаться предсознательным или автоматическим.

К некоторой разгадке юмористического передвигания можно подойти, если рассматривать его в свете защитных процессов, которые являются психическими коррелятивами рефлекса бегства. Они преследуют цель предупредить возникновение неудовольствия из внутренних источников. При выполнении этой задачи они служат для душевной жизни автоматическим регулятором, который, в конце концов, оказывается чем-то ущербным для нас и должен поэтому подавляться сознательным мышлением. Я доказал, что определенный вид этой защиты, неудавшееся вытеснение, является действующим механизмом при возникновении психоневрозов. Юмор может быть понят как высшая из этих защитных функций. Он не скрывает от сознательного внимания содержание представлений, связанных с мучительным аффектом, как это делает вытеснение. Следовательно, он преодолевает защитный автоматизм. Юмор осуществляет это, находя средства лишить энергии подготовленное уже освобождение неудовольствия и направить ее путем отреагирования на получение удовольствия. Можно даже предположить, что и связь с инфантильностью представляет в его распоряжение средства для этой функции. В детской жизни бывают сильные мучительные аффекты, по поводу которых взрослый теперь улыбается. Так он со временем начинает смеяться, будучи юмористом, над своими нынешними мучительными аффектами. Возвеличение своего Яо котором свидетельствует юмористическое передвигание, взрослый может, конечно, найти в сравнении своего теперешнего Я со своим детским Я (в переводе на язык сознания это должно гласить: я слишком великолепен, чтобы эти причины заставили меня страдать). Такое толкование подтверждается до некоторой степени той ролью, какая принадлежит инфантильности при невротических процессах вытеснения.

В общем, юмор стоит ближе к комизму, чем к остроумию. Он имеет общую с комизмом психическую локализацию в предсоз-нательном, в то время как острота, согласно нашему предположению, является компромиссом между бессознательными и предсознательными процессами. Поэтому юмору не присуща та своеобразная характерная черта, которая свойственна и остроте, и комизму и которую мы, быть может, еще недостаточно ясно отметили. Мы имеем в виду условие для возникновения комизма. Согласно ему мы одновременно или в быстрой последовательности применяем для одной и той же работы воображения два различных способа представления, между которыми потом происходит «сравнение», а в результате получается комическая разница. Такие разницы в затрате возникают между чуждым и родственным, привычным и видоизмененным, ожидаемым и случившимся[90].