Острословы-2

За другим столиком в одиночестве сидел Борис Николаевич Ливанов, народный артист СССР, известный актер МХАТа и талантливый шаржист: несколько его рисунков было напечатано в «Крокодиле», вышли они и отдельным изданием (но это уже позже!), к нему и направился Иосиф Игин, который был тут как у себя дома (правда, дома у него тогда еще не было). Чуть позже к ним переселился и Юрий Федоров. Скромный и стеснительный, он долго молчал, попивая кофе, вставляя изредка какие-то слова. О чем там был разговор, долгий и веселый, неизвестно, но только через некоторое время раздался громоподобный бас Ливанова:

— Юра, да вы артист! Не знаю, какой вы там художник, но вы артист.

— Что вы, — застенчиво возразил Федоров, — вот вы художник!

— Юра, не скромничайте, вы артист!

— Борис Николаевич, вы большой художник!

…В кафе уже гасили огни, мы были уже на улице, а из «Националя» все доносилось:

— Да вы артист!

— Да вы художник!

— Вы артист!

— Вы художник!

— Артист…

— Художник…

ЭФИРНОЕ СОЗДАНИЕ

Было время, когда попасть на стадион «Динамо» в день футбольного матча было очень сложно. Мне, тогда еще молодому сотруднику журнала «Крокодил», было поручено добывать билеты для болельщиков, и дело это было, поверьте, не из легких.

Постоянными посетителями футбольных матчей были как представители старшего поколения крокодильцев — И. Семенов, Ю. Ганф, Л. Ленч, Б. Ласкин, так и молодые их коллеги — Г. Вальк. Я. Костюковский, А. Елисеев, В. Каневский. Места у нас были всегда в районе ложи прессы. Здесь сидели знатоки из разных редакций, дававшие репортажи о футболе (С. Нариньяни, М. Мержанов, Ю. Ваньят, Н. Киселев). Время от времени до нас доносились их меткие реплики, позволявшие ориентироваться в переменах матча. Атмосфера была веселая, доброжелательная. Матчи в большинстве своем были напряженными, боевыми, а главное, зрелищными. Да и как могло быть иначе: что ни команда, то созвездие мастеров, что ни футболист — то имя.

Но вот однажды мы попали на игру, которая, как говорится, не получалась. Зрители дружно зевали, стадион одолевала скука…

Не дожидаясь окончания матча, многие потянулись к выходу Наша славная закаленная дружина тоже не удержалась и начала покидать свои насиженные годами места.

Но только мы вышли за ворота стадиона, как откуда-то послышался знакомый голос Вадима Синявского: он вел репортаж об этой игре по радио. Но как вел! Его знаменитое: «Удар! Еще удар!» — повторялось многократно.

Создавалось впечатление, что там, на футбольном поле, забушевали страсти, команды заиграли совсем в другую игру.

Мы бросились назад, на трибуну, так беспечно покинутую маловерами. А на футбольном поле… На футбольном поле продолжалось доигрывание скучнейшей партии. Там было все то же самое.

Обстановку разрядил рассудительный Борис Ласкин:

— Вот видите, коллеги, мастерство репортера оказалось выше мастерства футболистов! Так что простим Вадима Святославовича.

Конечно, мы простили Синявского. Бо-о-ольшой был мастер, как говорит один из нынешних комментаторов

РЕДАКТОР И СЕКРЕТАРЬ

5, 15, 25 — числа, которые московские журналисты (и, вероятно, не только московские!) ожидали всегда с понятным интересом и повышенным удовольствием. До недавнего времени это были дни выплаты авторских гонораров в издательствах, так сказать, возмездие за свершенное.

В эти дни обычно встречались «у окошка» коллеги по работе, авторы и соавторы, журналисты разного профиля, обменивались редакционными (и не только!) новостями, рассказывали профессиональные (и не только!) «байки» из цикла «что-где-когда?!»…

В один из таких примечательных дней я зашел в бухгалтерию, и там у меня произошла любопытная встреча с одним не знакомым мне журналистом (но меня он, судя по всему, откуда-то знал!). Встреча эта произвела на меня впечатление, и я решил рассказать о ней в «Крокодиле», где любят всякие неожиданные повороты.

В этот день (как всегда в день гонорара!) в редакции было оживленно и людно. Никто «не приходил мимо». В коридоре, сменяя друг друга, собирались группы крокодильцев, представляющих различные жанры, но одинаково любящих журнал. Поговорить было о чем (впрочем, как и в любой другой день!).

К одной из групп, к которой примкнул и я, подошел главный редактор Мануил Григорьевич Семенов, человек общительный, любящий (и умеющий!) вставить острое слово. И тут ему такой случай представился…

— Так вот, — начал я. — В бухгалтерии, откуда я только что пришел, ко мне обратился незнакомый журналист, стоявший в очереди за мной. Он сказал: «Товарищ Вайсборд? И вы получаете гонорар сами? Я думал, что вы это поручаете своему секретарю».

— Ну, и ты ему ответил, — перебил меня Семенов, — что твой секретарь уехал отдыхать на Багамские острова и ты вынужден получать гонорар сам?

Увы! Я этого не сказал…

Но потом, при встрече, меня изводили коллеги:

— Так где ж сегодня твой секретарь? В Гонолулу? Или, может быть, в Занзибаре? И ты, бедный, в поте лица сам бегаешь по издательствам?

А ведь все началось с одной, казалось бы, проходной фразы Мануила Григорьевича.

ЛИСТОК ИЗ БЛОКНОТА