Острое блюдо для неофитки

К сожалению, все эти мысли окончательно выветрились из ее головы там, на пляже. Еще когда они шли туда Мила решила честно предупредить, что секса не будет. Она всегда предпочитала вести себя честно в таких делах. И хотя за ужином он ни слова не сказал о чем-то подобном, не выдал ни одной скабрезной шутки, ни одного явного намека, они оба были взрослыми и знали правила курортной жизни. Три свидания по цене одного, как сувенирное мыло, со скидкой. Каждый день – маленькая жизнь, один ужин вполне можно засчитать за неделю ухаживаний. А, учитывая разговор в самолете, они, можно сказать, уже были старыми знакомыми. И конечно, он ждал секса, раз уж она согласилась на кафе.

– Ты выглядишь фантастически, – заметил он, оценив ее льняное голубое платье, когда она вышла, и Мила улыбнулась. Было видно, что он с удовольствием осматривает ее фигуру и не привирает.

Ей тоже понравилось, как он выглядел, когда заехал за ней на такси. Длинные хлопковые брюки, футболка, кожаные сандалии. Мужиков в шортах, майках и шлепанцах Мила переносила с трудом. Этот стиль одежды вне пляжа выдавал неопрятный стиль мышления, который ей не импонировал. С другой стороны, Сашин идеальный, с ее точки зрения, стиль заставил ее напрячься еще больше: слишком мало недостатков для незнакомца. Только и всего, что небольшая полнота, которая ни капли ее не отталкивала, и немного усталое лицо. Которое, впрочем, уже выглядело намного свежее, чем в самолете.

И чем чаще Мила бросала на него взгляды в машине, пока они ехали до ресторана, тем больше понимала: когда он немного загорит и отоспится, то будет выглядеть просто неотразимо.

Он вел себя, в общем, почти идеально: очень уверенно и спокойно. Смешно непринужденно шутил и расхваливал свое блюдо, кормил ее со своей тарелки кусочками восхитительного мяса на гриле и фруктами, хотя на ее тарелке фрукты, разумеется, были такие же. Рассказывал забавные истории из прошлых отпусков, в основном о приключениях в море и о катании на мотоциклах. Ни слова о других женщинах, ни слова о работе, ни слова о чем-то еще, что могло бы вызвать неприятные ассоциации. Он слушал ее с искренним интересом и когда она рассказывала свои истории в ответ, громко хохотал, демонстрируя белые зубы, бархатистые оттенки своего голоса и откидываясь назад так, что пластиковый стул поскрипывал.

Поэтому-то Мила и чувствовала себя так неловко, когда он позвал погулять по пляжу и она поняла, что не может позволить этому зайти слишком далеко. А с этим мужчиной любой следующий шаг и будет означать: "слишком далеко".

– Саш… Эммм… Я должна сказать, что… Я сегодня не…

Она внезапно замялась, язык почему-то не поворачивался. Останавливал его внимательный и спокойный взгляд, к которому она начала уже привыкать. Он как будто читал мысли, молча глядя в глаза и слегка улыбаясь.

– Если я скажу, что мне просто интересно с тобой… – начал он медленно, словно предоставляя ей время на то, чтобы прервать его, и на самом деле был прерван ее громким фырканьем.

Тогда его лицо преобразилось и повеселело: он улыбнулся немного циничной, но удовлетворенной улыбкой.

– Так что не так? – спросил он прямо, обхватывая ее за талию и слегка запрокидывая голову.

"Я тебя боюсь", – ответила она про себя.

– Не знаю, – ответила она вслух.

– Ты меня боишься, – констатировал он и прижал ее крепче, когда она попыталась спрятать горящее лицо. Запустив ладонь в ее волосы, он снова запрокинул ее голову и приблизил свое лицо к ее:

– Не бойся, я не какой-нибудь тошный романтик. Я настоящий первоклассный извращенец.

Мила засмеялась и поняла, что ее отпустило. Или, наоборот, скрутило так сильно, что она уже не могла сопротивляться?

– Это меняет дело, – выдавила она сквозь немного нервный смех и позволила увести себя на пляж.

Какое-то время они просто бродили в полутьме и продолжали беседу, смеясь над шутками друг друга, а потом сели прямо на песок, и Саша молча обнял ее, поглаживая по спине кончиками пальцев так, что в этом нежном прикосновении непостижимым образом ощущалось обещание такого бешеного секса, что у Милы довольно быстро участился пульс и загорелось лицо. Очевидно, он знал толк в прикосновениях… И в поцелуях, как выяснилось довольно скоро. А затем он встал и подал ей руку:

– Мой отель – через дорогу.

– Разумеется.

Все еще умничая из последних сил, она одновременно сгорала от смущения и прятала глаза. В роли ведомой ей часто бывало неловко, хотя она не могла понять, от чего. Но отказывать ему больше не хотелось. Наоборот: от его поцелуев, ласк и прежнего спокойствия и уверенности ее нетерпение возросло.