Острие копья

Я был только рад взбодриться. Не то чтобы наметился повод для воодушевления. Я понимал, Вулф всего лишь нащупал единственную трещинку, из-за которой мог бы блеснуть свет. Я не ожидал ничего особенного и полагал, что он не ожидает тоже. Однако июньская ночь выдалась чудесной – прохладной, но спокойной и приятной, – и, мчась через город к Бродвею и поворачивая на север, я с удовольствием вдыхал свежий воздух, подставляя лицо ветру. На Таймс-сквер я приметил знакомого копа Марви Дойла, который раньше патрулировал Четырнадцатую улицу, и он позволил мне поставить машину на обочине Бродвея, пока я перебегал улицу к редакции «Таймс». Тротуары были запружены толпами зрителей из театров и кино, решающими потратить пару баксов в нелегальном кабаке или десять центов в «Недиксе».

Вернувшись в кабинет, я обнаружил, что Вулф предоставил девушке передышку. Он велел Фрицу принести пиво, и теперь она отпивала из стакана маленькими глотками, словно горячий чай. На ее верхней губе осталась полоска высохшей пены. Сам он прикончил три бутылки, хотя я отсутствовал не дольше двадцати минут. Стоило мне войти, как он объявил:

– Надо было сказать тебе, что нужен городской тираж.

– Точно, именно его я и привез.

– Хорошо. – Он повернулся к девушке. – Если не возражаете, мисс Фиоре, было бы лучше, чтобы вы не видели наших приготовлений. Разверни ее кресло, Арчи, туда, к столику, чтобы она могла поставить пиво. Теперь газеты. Нет, не отрывай ничего. Думаю, лучше оставить лист целым, ведь именно так она ее впервые увидела. Отложи вторую часть газеты. Она пригодится мисс Фиоре. Подумай, сколько отбросов в нее поместится. Сюда.

Я развернул перед ним на столе первую часть газеты, и он, потянувшись из кресла, склонился над ней. Это было все равно что смотреть на гиппопотама в зоопарке, приготовившегося обедать. Я вытащил вторую часть из всех выпусков и сложил стопкой на стуле, а затем сам взял первую полосу и принялся ее изучать. На беглый взгляд, никакой надежды она не вселяла. В Пенсильвании бастовали шахтеры. Национальное управление экономического восстановления спасало страну, чему посвящалось сразу три статьи. Двое юношей пересекли Атлантику на девятиметровой шлюпке. У ректора университета случился сердечный приступ на площадке для гольфа. В Бруклине гангстера выкурили из квартиры с помощью слезоточивого газа. В Алабаме линчевали негра. А где-то в Европе некто обнаружил старинную картину. Я украдкой взглянул на Вулфа. Он изучал всю страницу. Единственное, что представлялось мне достойным внимания, была найденная в Швейцарии картина: предполагалось, что ее украли в Италии. Однако, когда Вулф наконец-то достал из ящика ножницы, вырезал он вовсе не ее, а статью о бандите. Затем он отложил страницу в сторону и потребовал другую. Я подал ему ее и на этот раз ухмыльнулся, увидев, что он взялся за сообщение о картине. Что ж, я пришел вторым. Когда же он потребовал третью, мне стало любопытно, и я таращился на него, пока он вырезал заметку о происшествии с университетским ректором. Вулф заметил мою реакцию. Не поднимая глаз, он произнес:

– Молись об этой, Арчи. Если это окажется она, к Рождеству у нас будет Angræcum sesquipedale.

Я смог написать это мудреное название, поскольку вел счета, учитывая его расходы на орхидеи, равно как и на все остальное, но произнести это название мне удалось бы не лучше, чем вообразить какую-либо связь между ректором и Карло Маффеи.

– Покажи ей одну страницу, – велел Вулф.

Последняя вырезанная им страница лежала сверху, но я пропустил ее и взял следующую: статья о картине, заключенная в жирную рамку, располагалась в нижней правой четверти страницы. Я раскрыл ее и вытянул на руках перед Анной, и Вулф сказал:

– Взгляните на нее, мисс Фиоре. Так был вырезан кусок в понедельник утром?

Она лишь бросила взгляд:

– Нет, сэр. То был большой кусок наверху, вот здесь, дайте я покажу…

Я быстро убрал газету, прежде чем девушка успела дотянуться, бросил на стол, взял следующую и развернул ее. На этот раз она несколько помедлила с ответом:

– Да, сэр.

– Вы уверены?

– Она была вырезана именно так, сэр.

Какое-то время Вулф молчал, потом вздохнул и сказал:

– Поверни ее, Арчи. – Я взял кресло за подлокотники и крутанул его вместе с девушкой; Вулф посмотрел на нее и спросил: – Насколько вы уверены, мисс Фиоре, что газета была вырезана именно в этом месте?

– Совершенно уверена, сэр. Это точно.

– Вы видели саму вырезку? В его комнате, в мусорной корзине, быть может, или у него в руках?

– Нет, не видела. И ее не могло быть в корзине, потому что у него ее нет.

– Хорошо. Если бы все доводы были столь убедительны, как этот. Можете отправляться домой, мисс Фиоре. Вы были хорошей девочкой, любезной и терпеливой, и в отличие от большинства особ, с которыми я избегаю встречаться в своем доме, вы способны держать язык за зубами. Но не ответите ли вы еще на один вопрос? Прошу вас как об одолжении.

Она совершенно измучилась, но у нее все же сохранилось достаточно сил, чтобы в глазах отразилось замешательство. Девушка уставилась на него. Вулф продолжил: